– Ты принимаешь наркотики?
Я знала, что она спросит об этом, и все-таки у меня перехватило дыхание от ее уверенного тона.
– Нет.
– Дети постоянно врут своим родителям, – мама переплела пальцы и сжала их с такой силой, что ее костяшки побелели. – Откуда нам знать, что ты говоришь правду? Может, мы должны отправить тебя сдать тест на наркотики.
– Джесс! – папа бросил на нее неодобрительный взгляд.
– Что? Она уже не раз нам лгала. Мы больше не можем засовывать головы в песок, притворяясь, будто ничего не происходит.
– Если она говорит, что ничего не принимает, – я ей верю.
Я слабо улыбнулась папе, прекрасно осознавая, как ему трудно идти наперекор маме. Она всегда настаивала на том, что они должны оставаться на одной стороне и представлять одну точку зрения.
Мама вскинула руки.
– Ладно, раз ты ей веришь, то, будь добр, выясни, чем она занималась каждый вечер на протяжении последних месяцев.
Папа отставил вазу с цветами в сторону.
– Может, нам просто спросить ее?
Я видела в глазах отца надежду: он все еще верил, что, несмотря на все случившееся, я – та маленькая девочка, которая следовала за ним к океану, с восторгом слушала все его истории и разделяла страсть к спорту, игравшему важную роль в его жизни. Мой отец – тихий оптимист.
– Я не делала ничего плохого. Я не принимала наркотики, не пила и не занималась сексом.
Папа отвел взгляд, а мама воскликнула:
– Мередит!
– Что? Вы же хотели честный и «настоящий» разговор. Вы оба знаете, что я не девственница, так что я решила прояснить и этот вопрос.
– Тогда чем ты занималась?
Я пожала плечами и сфокусировалась на нетронутой тарелке с панкейками. В этой ситуации самой лучшей ложью была правда.
– Я хожу на пляж.
– Всю зиму? И ты думаешь, что мы тебе поверим?
– Да, мама, потому что это правда. Я хожу на пляж и сижу там. Я читаю, слушаю музыку и стараюсь ни о чем не думать. В этом нет ничего преступного, но я знала, что ты не поймешь. Ты бы снова отправила меня к тому терапевту, но я больше не хочу говорить о своих чувствах с незнакомцами. Я просто хочу их испытывать. Сама по себе. И не чувствовать, будто все, что я делаю, – неправильно. Кажется, у всех есть мнение насчет того, что мне делать со своей жизнью.
Мой кулак ударил по столу, и мы все вздрогнули. Черт. Мое сердце билось с такой скоростью, словно я пробежала стометровку. Похоже, в моей отповеди действительно оказалось больше правды, чем лжи.
– Мер… – мама нахмурилась. – Я знаю, что тебе сложно, с тех пор как Бен…
К моему горлу подбирались слезы.
– Не надо, мам. – Я ненавижу плакать на глазах у других. – Я просто хочу выйти на пробежку, ладно?