А вот что я писал о Брекзите непосредственно после референдума. (Статья была опубликована на сайте Московского центра Карнеги 29 июня 2016 года.) Еще не было известно, что лидеры движения за «выход» самым недостойным образом подставят друг друга, и новым премьером Британии будет остававшаяся в тени Тереза Мэй. Еще не выступал Садик Хан, предлагая повторный референдум. Еще Трамп не дезавуировал идеи всеобщего экономического партнерства. Я все еще думаю, что англичанам пригодилась бы моя статья, выйди она до, а не после события.
Именно британский философ Джордж Беркли (в реальности ирландский, но Ирландия была частью Соединенного Королевства, и этот факт тоже хорошо согласуется с его учением) считается если не родоначальником, то философским лидером направления субъективного идеализма, основной тезис которого — «все есть то, как мы это воспринимаем». Этот тезис, активно критикуемый множеством других философских школ и в целом отвергаемый в практической жизни, неожиданно оказался значительно более осмысленным в области политики и даже экономики. Демократия, неизбежно ведущая к признанию истинным мнения большинства, и рынки капитала, оценивающие активы согласно мнению большинства инвесторов, оказались равно безразличны к объективности и стали строить выводы и принимать решения исключительно на базе коллективного восприятия реальности — невзирая на факты и последствия.
История с Брекзитом стала очередным примером того, как функционирует современный демократический рыночный мир. Референдум, перевернувший представления многих политологов и экономистов о том, что такое западный демократический процесс, обладает всеми свойствами берклианского идеального объекта: его не хотел никто из тех, кто его организовал; в его результат не верил никто из тех, кто ратовал за такой результат; агитаторы и за, и против искажали факты и нарушали законы логики чаще, чем говорили правду, а взаимные разоблачения с помощью новой лжи окончательно лишали голосующих возможности разобраться в вопросе; большинство голосующих и за, и против исходили из не вполне адекватных посылок, когда принимали решения; множество голосовавших принимали де-факто решения не о своей жизни, а о жизни следующих поколений; никто — ни голосовавшие, ни агитировавшие — не пытался просчитать побочных последствий референдума; наконец, результаты референдума воспринимаются сегодня большинством как вне юридического, так и вне исторического контекста; и вопреки распространенному мнению вряд ли они приведут к действиям, им соответствующим.