В этом смысле им очень повезло — их приход к власти совпадает с началом быстрого роста нефтяных цен. К тому же нефть и газ — единственные области экономики, в которых государство продолжало иметь существенные рычаги контроля: Газпром был де-факто государственным, а в области нефти государство контролировало систему транспортировки.
Авторитарный контроль в капиталистическом обществе невозможен, если в нем существует значительный независимый капитал, который может спонсировать альтернативных политиков и обеспечивать альтернативное информационное поле. Поэтому уже в начале 2000-х в России начинается процесс консолидации крупного капитала вокруг квазимонополий и доверенных «назначенных» управляющих, представляющихся внешнему миру новыми независимыми бизнесменами. Начинается эта консолидация, естественно, с нефти — завершено закольцовывание владения Сургутнефтегазом, в результате которого компания становится подконтрольна государству де-факто, уничтожается ЮКОС и создается государственная Роснефть. Постепенно монополизируются и другие области и отрасли — в том числе на месте, где могла бы вырасти обрабатывающая промышленность; возникают Ростехнологии; железнодорожная отрасль, во всех странах расцветшая после приватизации, в России защищается барьером РЖД. Монополии, как им и положено, неэффективны, в них расцветает воровство, они требуют ресурсов и роста тарифов. Тарифы растут, создавая инфляцию. В инфляционной среде товары, продаваемые на внутреннем рынке, становятся менее выгодными, чем экспортные, которые приносят девальвационный доход. Но кроме минеральных ресурсов экспортировать почти нечего — мы давно проиграли технологическую конкуренцию, еще при СССР, а на развитие нет ни инвестиций, ни благословения государства. И весь бизнес стремится туда, где выгоднее, — в экспорт нефти и газа, металлов, леса, зерна (но нефть и газ доминируют). Вокруг экспорта выстраиваются вспомогательные экономические цепочки, благо нефть растет в цене и покрывает издержки; все больший процент бизнесменов уходит от идей производства для внутренних нужд: проще продать ресурс и купить импорт.
Ресурсы для бюджета поставляют нефть и газ. С другой стороны, отказ от доверия «невидимой руке» требует административной вертикали — развития государственной бюрократии. Бюрократия требует больше средств на содержание и больше возможностей для обогащения в обмен на лояльность. Как следствие, продолжается ухудшение системы правоприменения (а как еще дать зарабатывать бюрократам?) и инвестиционного климата. Бизнес испытывает на себе высокие административные риски и страдает от высокой ставки процента — и поэтому просто не может играть в долгую и строить производства, заниматься разработкой технологий. Относительно безопасным остается только короткий торговый цикл (продал сырье за рубеж — купил импорт — продал в России), и доля торговли в ВВП растет до уникальных 29 %.