Во-вторых, пенсионной системе России, конечно, нужна кардинальная реформа — без перехода к индивидуальным и добровольным схемам она все равно не сможет работать в долгую. Нужно уже сейчас начать переход к коллективной страховой схеме, обеспечивающей лишь минимальную пенсию, причем она должна быть максимум 2–3 размеров — минимальная, премиальная и персональная, и формироваться эти размеры должны от прожиточного минимума (скажем, 1 прожиточный минимум, 1,5 прожиточных минимума и 2 прожиточных минимума). Все остальные доходы пенсионеры будущего в России должны получать от сочетания накопительной индивидуальной схемы (разумеется, надо ее разморозить и дальше разрешить работникам по желанию увеличивать размер отчислений в схему за счет своей зарплаты, не облагая их налогами) и добровольных взносов. Государство должно преобразовать нынешнюю аморфную систему управления накоплениями в жесткую структуру инвестиционного пенсионного фонда, а систему НПФ надо кардинально реформировать, используя как модель американскую и/или норвежскую схемы — разрешить глобальные инвестиции и инвестиции в более доходные активы, существенно снизить бессмысленный контроль и одновременно устранить возможности для мошенничества, сделать максимально простой процедуру перехода из фонда в фонд. Неплохо было бы также разработать долгосрочный план приватизации предприятий, недвижимости и земли в России с перечислением выручки в активы накопительной системы в равных долях каждому ее участнику.
Добровольное пенсионное страхование должно получить максимальные налоговые льготы — нулевые налоги на отчисления в неограниченном объеме, включение в себестоимость любых перечислений компаниями добровольных пенсионных взносов в пользу работников — и максимальную гибкость. Должны быть, например, разрешены перечисления в зарубежные пенсионные схемы и фонды, а для этого надо разумно определить, какие инвестиционные системы могут быть так квалифицированы. Добровольные взносы должны наследоваться без налога — это создаст больше уверенности у инвесторов и сделает схемы популярнее.
Наконец, мотивация пенсионеров работать, а работодателей — брать их на работу должна начинаться не с лишения первых пенсии, а с освобождения их зарплаты от налогов — в конечном итоге если бы они не работали, то государство только платило бы им пенсии, ничего не получая.
Понятно, что новая система в части страховой пенсии может заработать лишь для тех, кому до пенсии еще достаточно много лет. Условно, ее можно вводить для всех мужчин младше 40–45 лет и женщин младше 35–40 — тех, кому до пенсии еще 15–20 лет. Это даст переход к новой системе через примерно 30–35 лет. А это время придется продержаться — если мы, конечно, не хотим переместить страну с 40-го места по качеству жизни пенсионеров куда-нибудь в шестой-седьмой десяток стран, на уровень небольших государств с турбулентными экономиками, низким подушевым ВВП и регулярными цветными революциями.