Мы чуть-чуть не дожили до 2020 года, но уже знаем, что ожидания, сформулированные в 2000-м, не сбылись. Россия больше не дружит с США и Западной Европой, внутренняя риторика вернулась на уровень холодной войны, а бурный рост в России сменился стагнацией, реакцией и даже репрессиями. Европейский союз бурлит от внутренних проблем, а один из ключевых его членов — Великобритания — к 2020 году, видимо, выйдет из ЕС. Терроризм снова стал серьезной опасностью, а Ближний Восток полыхает войнами, миллионы беженцев в Европе считаются самой большой проблемой региона. США, которые 20 лет назад были локомотивом глобализации, сегодня выходят из союзов и вводят новые пошлины на товары и услуги. Китайское развитие тормозится, а период «партийной демократии» в КНР неожиданно сменился единовластием пожизненного лидера.
Впрочем, похожие процессы происходят и в других странах — например, в Турции, которая 18 лет назад казалась образцом того, как мусульманская страна может встать в ряд развитых демократий. Мир движется к жесткому противостоянию новых империй, торговым войнам, переделу территорий. Но, как мы уже выяснили на примере истории XX века, в 2040 году мы увидим совершенно другую картину, а уж к 2120 году мир будет, как обычно, неузнаваем — причем в том смысле, что любые наши сегодняшние о нем фантазии из 2120 года станут казаться смешной наивностью.
Действительно, вспомните, каким виделся 2020 год из 1920 года, да даже и из 50–60-х годов XX века? Оптимисты видели единую Землю и единый язык, роботов, которые делают всю человеческую работу, биоблокаду, спасающую от всех болезней, межзвездные перелеты, города на Луне и Марсе, первые экспедиции к центру Галактики. Пессимисты видели катастрофу ядерной войны, возврат к первобытности, отравленную Землю или глобальный тоталитарный режим, превративший человечество в рабов системы. На практике ничего из этого не случилось — зато родились персональные компьютеры, электронная почта, социальные сети, big data, постправда, криптовалюты — которых никто не ждал. Вместо межзвездные полетов — компьютерные игры; вместо единого языка — единый рынок ценных бумаг и миллионы мелких игроков; вместо грозных тиранов, стоящих во главе мира, или справедливых мудрецов Всемирного совета — скучные ооновские бюрократы и мелкие региональные лидеры, как и 100 лет назад играющие на тщеславии, лени и комплексах граждан своих стран; вместо инопланетян — враждебных или дружелюбных — осознание своего одиночества во Вселенной и понимание того, что люди на Земле порой отличаются друг от друга больше, чем если бы они были с разных планет.