Иногда (хотя и редко) лучшим умам человечества удаются гениальные предвидения. Правда, со знаком минус. Знаменитый астроном Клиффорд Столл, специалист по информационным технологиям и автор пары замечательных книг по теме развития компьютерной индустрии, в 1995 году написал: «Визионеры видят будущее в телекоммуникации между работниками, интерактивных библиотеках и мультимедийных классных комнатах. Они говорят об электронных собраниях и виртуальных сообществах. Коммерция и бизнес переместятся из офисов и торговых центров в сети и модемы. Свобода цифровых сетей сделает правительства более демократичными. Чепуха». Это предсказание интересно точностью описания будущего, которое автор отрицает.
Итак, предсказывать на 20–40–100 лет вперед — дело неблагодарное. Но иногда приходится — если публика того хочет. Вот такую вынужденную попытку я сделал и в интервью Александру Никонову в июне 2018 года, которое к изданию этой книги мне пришлось немного переработать.
Каким будет мир через 100 лет
Ну, давайте, набравшись храбрости, заглянем в будущее лет на 100!
Попробуем поговорить о том, что мы точно знаем. И из этого сделаем прогноз без учета неожиданных триггеров, причем триггеров во многом, конечно, политических. Что будет с Россией? Если продолжится то, что творится сейчас, — а это может тянуться очень долго, — Россия через 100 лет станет заштатной страной, полностью ушедшей с рынка технологий и с мирового рынка распределения труда, имея десятые доли процента от мирового ВВП. Такие страны существуют, они внутренне нестабильны, но, в общем, живут… Этот сценарий предполагает как вариант и возможность растворения — Сибирь, уходящая в сторону Китая, образование в европейской части небольшого государства, которое будет тяготеть к Евросоюзу… Ведь Россия слишком большая территориально и слишком рыхлая, чтобы ее мог связывать какой-то единый экономический стержень. Сейчас связывает нефть, потому что средства от ее продажи центром распределяются в регионы, которые только таким образом и зависят от центра. А нефть через 100 лет не будет энергетическим ресурсом, скорее всего. Химическим — может быть, но не энергетическим. И как только случится качественный переход, все начнет лопаться, региональные связи будут распадаться, связи с центром — тоже. Культурных связей практически нет, во Владивостоке говорят «у нас в Пекине» и «у вас в Москве». На востоке России другие привычки, другие товары, другие места заграничного отдыха, иной язык экономических взаимодействий — китайский.
А посередине Россия разрезается национальными республиками, у которых даже вероисповедание отлично от православия. Им логичнее тяготеть к иным центрам силы. Я не говорю, что Россию ждет очередная война за независимость в автономиях, и даже не говорю, что произойдет жесткая сепарация. Какой-нибудь Татарстан вполне может находиться формально в составе федерации, но при этом в своей политике руководствоваться мнением Саудовской Аравии или Арабских Эмиратов, а не Москвы.