. Дядя Арт полагал, что Дуэйн собирается стать радиолюбителем, но он ошибался. Дуэйна интересовало совершенно не это: он хотел не передавать, а слушать.
И действительно слушал – ночи напролет сидя в сумраке подвала. Антенны были протянуты повсюду, обмотаны вокруг труб и выведены через окна на улицу. Дуэйн ловил станции Пеории, Де-Мойна, Чикаго, крупные станции Кливленда и Канзас-сити. Но самое большое удовольствие испытывал, поймав в эфире далекие сигналы из Северной Каролины, Арканзаса, Толедо[40], Торонто… Иногда, если атмосферные помехи были минимальными, а солнечная активность не вызывала магнитных бурь, до него доносилась медленная речь жителей Алабамы, звучащая почти как иностранная, позывные радиостанций Калифорнии или Квебека. В забытом богом уголке Иллинойса Дуэйн слушал спортивные новости и, смежив веки, рисовал в воображении футбольные поля, покрытые ярко-зеленой травой. Или настраивался на волну классической музыки. Он любил биг-бенд, а еще больше джаз. Но больше всего Дуэйну нравились передачи типа «Звоните – отвечаем», когда доброжелательные ведущие в прямом эфире общались с теми, кому удавалось дозвониться, терпеливо выслушивали их мнения и пожелания, зачастую весьма бестолковые, сумбурные, но всегда искренние.
Иногда Дуэйн воображал себя единственным членом команды летящего к звездам космического корабля, уже отделенного от Земли многими световыми годами, не способного повернуть назад и обреченного на вечный полет. Этому кораблю не суждено было достичь места назначения за время человеческой жизни, но он летел вперед в пространстве, а благодаря широко раскинувшейся дуге электромагнитных излучений, проникающих сквозь луковую шелуху старых радиопередач, сохранял постоянную связь с Землей и устремлялся назад во времени, прислушиваясь к голосам, чьи обладатели давно умерли, возвращаясь к тем дням, когда Маркони изобрел радио, и к предшествовавшей им эпохе полного молчания.
Кто-то шептал его имя.
Дуэйн быстро сел в кровати. Надо же! Наушники все еще были на нем. Перед тем как заснуть, он проверял новый набор от «Хита».
Опять послышался тот же голос – возможно, женский, хотя звучал он странно и как-то бесполо. Искаженный расстоянием, голос все-таки оставался таким же чистым, какими были звезды, которые Дуэйн видел на ночном небе, когда шел сюда из сарая.
Она… оно… шепотом звало его по имени:
– Дуэйн… Дуэйн… Мы идем за тобой, мой дорогой.
Дуэйн спустил ноги на пол и крепче прижал к голове наушники. Голос звучал не из них. Казалось, он раздается из-под кровати, из темноты, сгустившейся за трубами отопления, из шлакобетонных стен.