Шехир — эмини поклонился и подарил верховному звездочету искусно сплетенный азербайджанскими мастерицами коврик для молитв. После того, как Али — Саиб со словами благодарности удалился, Махмуд — бег повернулся к другу.
— Дорогой Фарух, почему ты по — прежнему хмур? Я ведь сделал всё, о чем ты меня просил. После рождения Анвара… — шехир — эмини увидел, как быстро поднял глаза его друг. — Да, мой сын будет носить это имя, и никакие багдадские хвастуны меня не заставят изменить уже принятое мною решение… После рождения наследника я убрал всех повивальных бабок, врачевателей, лекарей. Я убрал всех из покоев и поставил на спальню Шад — Мульк защитные чары. Никто не сможет потревожить этой ночью сон моих родных.
С момента, когда я узнал, что снова стану отцом и до рождения сына я просил Аллаха, чтобы Он одарил меня праведным, добрым ребенком. Жена употребляла пищу приобретенную только на честно заработанные деньги. Сразу после рождения мальчика я прочитал «азан» ему в правое ухо, чтобы силы адхармане смогли ему навредить, а в левое ухо я прочитал «икаму». Я никому не доверил, сам протёр десна младенца разжеванной мякотью спелого финика. Сам отрезал пуповину, оставив, как велит обычай, часть с размером в четыре пальца, и завязал ее в узелок.
Это была чистая правда — Махмуд — бег отогнал повитух, протер тело Анвара морской водой, осторожно помассировал ягодицы, завязал голову младенца чистой тряпицей и уложил мальчика, своего мальчика — будущее рода Камар — спать в люльку. Всё сам. Никому не доверил. Затем, после того, как Шад — Мульк покормила младенца, напоил жену успокаивающим отваром и уложил её спать. Выгнав всех лекарей, он закрыл спальню многочисленными щитами — сепарами [Сепар — щит (перс.)]. Так было.
Махмуд — бег уже собирался встать, чтобы отправится в покои отдохнуть часок до восхода солнца, как в комнату влетел свиток пергамента, кувыркнулся в воздухе и опустился ему в руки.
— Похоже, у нас ещё гости, — прошептал шехир — эмини.
В комнату, низко кланяясь, вошел Улейбулла. Опустившись перед Правителем на колени, положив ладони на сплетения узоров ковра, хозяин караван — сарая пропищал:
— О, всезнающий! Извините, что вынужден нарушить ваш драгоценный покой!
Фарух и Махмуд — бег недовольно переглянулись.
— Что случилось, уважаемый Улейбулла?
— О, Великий, в этот радостный день приходят новости одна другой светлее. И не все поспевают вовремя. Только что в Святой город Истамбул с посольством прибыл гость с Карпат от повелительницы Бело Озера — Матери Берегини. Посол прибыл не с пустыми руками. Я испрашиваю вашего разрешения, можно ли горцу предстать пред ваши очи, о Великий?