В комнате наступила тишина. Из коридора слышались шаги и голоса постояльцев, кто-то возвращался с прогулки, кто-то собрался спуститься в ресторан, но здесь, в «Зале фей», некоторое время не было слышно ни одного звука, за исключением потрескивавшего в камине пламени.
Молчала миссис Дримлейн, возможно, обессиленная своей исповедью. Сколько раз она повторяла эту историю, скольким людям пришлось разделить с ней ее боль, и стало ли ей от этого хоть немного легче? Навряд ли.
Молчала и Кэтрин. Слишком много чувств смешалось в ней, превратившись в одно неясное смятение, и девушка не готова была ни осуждать, ни сочувствовать, ни тем более задать волнующий ее вопрос. Чем она заслужила такую откровенность? Было ли миссис Дримлейн настолько скучно и одиноко, чтобы искать в случайной собеседнице благодарного слушателя? Или она что-то разглядела в юной мисс Хаддон?
Наконец, старушка шумно выдохнула, словно выталкивая из себя последние, болезненные слова:
– Кого-то из наших соседей Алисия раздражала почти так же сильно, как меня, кому-то она нравилась, но, так или иначе, все они оказались единодушны в своем суждении. Я третировала свою невестку до тех пор, пока бедняжка не покончила с собой, не выдержав яда моей ненависти. Все отвернулись от меня. Ричард запретил мне присутствовать на похоронах, едва ли не в лицо мне бросил чек и потребовал тотчас же уехать из его дома. И я взяла его деньги и уехала под гул звучащих мне вслед проклятий. Целый год меня не было в Кромберри, а затем я вернулась. И поселилась в «Охотниках и свинье».
– Но зачем? Разве вы не могли купить или снять дом? – Кэтрин могла только предположить, насколько состоятельна семья Дримлейнов, но старая дама казалась ей достойной более комфортабельного обрамления, нежели «Зал фей», каким бы очаровательным он ни казался юной провинциалке.
– Разумеется, могла, – пожала плечами старушка. – Но я не захотела. У меня не было ни сил, ни желания начинать все заново. Восстанавливать старые связи, вести дом, нанимать прислугу… Со мной уехала только моя старая горничная, но во время путешествия она покинула меня. Еще одна смерть… И я решила устроиться так, чтобы бремя забот обо мне легло на кого-то другого. И ни разу об этом не пожалела.
– И вы все эти годы живете здесь? – Кэтрин попыталась представить себе, каково это: проводить день за днем в одной и той же комнате, в компании газет и, может быть, редких визитов других постояльцев.
– Когда у меня было больше сил, я еще позволяла себе раз или два в год навещать старых друзей, но слава о моем жестокосердии дошла и до них, и меня не торопились приглашать в гости. Постепенно я привыкла к тому, что все мое общество отныне заключается в хозяевах этой гостиницы, слугах и тех из постояльцев, кто готов потратить свое время на болтовню со старой ведьмой. Я ведь стала едва ли не легендой, злым духом Кромберри. Подожди несколько дней, малиновка, и ты сама услышишь, что я краду младенцев из колыбели и насылаю болезни и несчастья одним только взглядом! Какая бы беда ни приключилась в нашем городишке, всегда найдется тот, кто найдет повод обвинить меня в случившемся. Старая кормилица Алисии доживает свои дни в богадельне, и, хотя она не вполне в своем уме после этой истории – вот еще одна загубленная мною жизнь, – не забывает посылать проклятья в мой адрес.