– Сейчас мой брат учится в Принстоне, – добавил я.
Он спросил меня об отце. Когда я сказал, что отец был авиаинженером, мистер Ховард оживился. Оказалось, что он был летчиком во время войны и имел представление о самолете, который помогал разрабатывать мой отец – Пи‐51 «Мустанг». Сам он на нем не летал, но знает людей, которые летали. Это вызвало в нем воспоминания о том времени, когда он носил форму, о летчиках, с которыми он служил, и о глупостях, которые они творили.
– Мы были просто кучкой детей, – сказал он.
Он говорил со мной так, будто я был вовсе не ребенком, а тем, кто способен его понять, кем-то из его мира, даже семьи. Его руки лежали на столе, голова слегка наклонена. Я подался вперед, чтобы лучше слышать его. Мы по-настоящему хорошо ладили. И затем явился Хафф.
У Хаффа был специфический голос, высокий и гнусавый. Я сидел спиной к двери, но слышал, как он приближается и садится за столик позади нашего, с другим мальчиком, чей голос я не признал. Эти двое обсуждали битву, которую смотрели в прошлый уикенд. Парень из Конкрита сломал нос парню из Седро Вулли.
Мистер Ховард замолчал. Он отклонился назад, немного моргая, как будто задремал. Он не говорил, молчал и я. Я не хотел, чтобы Хафф знал, что я здесь. У Хаффа был определенный ритуал приветствия, которого я так жаждал избежать, и если бы он только почувствовал, что ставит меня в неловкое положение, он бы ни за что не отцепился. Он бы запросто потопил меня. Поэтому я опустил голову и закрыл рот, пока Хафф и другой мальчик болтали о поединке и о девчонке, за которую те двое и подрались. Они упоминали и о другой девушке. Потом заговорили о куннилингусе. Хафф взял слово и не подавал ни малейшего намека, что собирается заканчивать этот треп. Затем перешел на подробности. Я слушал подобные разглагольствования пацанов постоянно, да и сам участвовал в них, но сейчас решил, что лучше выказать некоторый ужас по этому поводу. Я нахмурился, потряс головой и уставился на крышку стола.
– Может, пойдем? – спросил мистер Ховард.
Я не хотел показываться им на глаза, но выбора не было. Я встал и прошел мимо стола Хаффа, а мистер Ховард следом. Хоть я и отвернулся, но был уверен, что Хафф увидит меня. И по пути к выходу все ждал, когда он меня окрикнет: «Эй! Членолиз!» Но ничего подобного так и не произошло.
Мистер Ховард какое-то время покатался по Конкриту, прежде чем отвезти меня обратно к школе. Ему было интересно взглянуть на цементный завод, и он был разочарован, что я ничего не могу рассказать ему о том, что внутри его происходит. Какое-то время он ехал молча. Затем сказал: