Через полминуты Потапов замедлил скорость, и мы без труда прочитали на массивном тёмно-коричневом постаменте надпись крупными буквами «От всей либеральной России — Борцу с Режимом». По соседству имелись и другие надписи, сделанные баллончиками с белой краской. Слова в них содержались в основном матерные. Кое-какие из крайне неприличных предложений, сделанных известному писателю местными жителями, коммунальщики пытались смывать, размазывая кривые буквы в белые пятна. Однако лакокрасочных материалов сейчас много, далеко не все поддаются растворителям, а работали исполнители халтурно, без огонька. Всё прекрасно читалось.
Вблизи памятник выглядел ещё более пугающе. Огромные, некрасиво смятые ближе к носам башмаки писателя грозно нависали над дорогой, и от этого казалось, что гранитный борец с режимом вот-вот шагнёт на проезжую часть, чтобы со всего маху хлестнуть по машине каменной сетью. Снизу на этого монстра без содрогания не посмотришь, — сам огромный, а голова в вышине совсем маленькая.
Лица статуи с федеральной трассы видно не было, его скульптор развернул к Енисею. Наверное, для того, чтобы пугать капитанов проходящих судов.
Позади памятника и ближе к реке виднелось какое-то крупное кирпичное сооружение, судя, по всему, недострой.
— Знакомьтесь, ещё одна культурно-историческая достопримечательность Овсянки и всего Красноярска, Астафьев-Центр! — пафосно простер ладонь Иван. — Деньги, как водится, спёрли, подрядчики испарились в совершенно неизвестном направлении, а нового финансирования спонсоры не открывают. И правильно делают, между прочим, опять всё своруют.
— Хитрая задумка. По аналогии с Ельцин-Центром решили построить, — понимающе кивнул командир. — Вполне логичная программа, этакие региональные мавзолейчики либерализма. Точка оболванивания.
— Так точно, шеф! — громко подтвердил Ваня. — В полном соответствии с законом 2005 года «О центрах исторического наследия президентов РФ, прекративших исполнение своих полномочий, и видных либеральных деятелей культуры и искусства» — для сохранения, изучения и публичного представления наследия первого президента РФ в контексте новейшей истории отечества, развития демократических институтов и построения правового государства»! — по памяти отбарабанил водитель. — Здесь такой закон приняли на три года раньше нашего, все уже выучили.
— Здешний Ельцин-Центр в Екатеринбурге до сих пор не функционирует, не построили, — вспомнилось мне.
— А зачем ему функционировать? — командир чуть развернулся ко мне и назидательно продолжил: — Какой смысл? Новые хозяева поначалу замахнулись было пачками долларов, но поняли, что им уже и так всё принадлежит. Можно не тратиться. Оттого либеральные партии и стонут, — никто не даёт деньги тем, кому бороться с режимом уже не нужно. Всё, дело сделано, побороли, сокращение штатов.