— И попробуй там осторожно порасспрашивать, где именно находится турбаза Ложкина, — опрометчиво добавил я.
— Отставить расспросы! — резко скомандовал Кромвель. — Даже не заикайся, сами найдём! Лаки, у тебя всё в порядке с головой?
Мне стало стыдно, накосячил. Всё верно, лезть с такими расспросами нельзя. Пришлось пожать плечами, молчаливо соглашаясь с претензией — банально не сообразил, чуть не сорвав и без того мутную операцию.
— Нормально вы устроились! Тут же метров пятьсот!
— Зато ты всегда у руля, товарищ капитан, а мы так, пассажиры, — утешил я друга тихим голосом, опасливо глянув на командира.
— Тогда только я и катер поведу! — с вызовом заявил Потапов. — А то сломаете.
— Ты, ты... — успокоил его Павел.
— Времени не теряйте, загружайте шмурдяк, распределяйте по местам, — распорядился Фантомас на прощанье и полез в кабину джипа.
Пока наш бессменный водитель пристраивал железного коня в стойло, мы занялись подготовкой «Хаски» к поездке, начав с погрузки на борт всего того имущества, которое называется «шмурдяком». Его, как всегда, оказалось предостаточно, замучаешься таскать. Удивительное дело, как много всякого барахла набирается даже в том случае, когда ты едешь всего на несколько часов. Это нужно, другое, третье, без четвёртого вообще никак… Избаловала нас цивилизация, изнежила.
Пока возились на катере и около, шашлычник, всё ещё не начавший исполнять свои прямые обязанности, успел вытащить огромные чёрные колонки мощностью не менее полукиловатта, и врубил такую адскую хрень, по сравнению с которой самая унылая попса или читинский шансон может считаться шедевром классики. Два паттерна по два такта с четырьмя битами перемежались в течение пяти минут; чёртов диджей-шашлычник оказался плодовитым на музыкальное барахло и постарался на славу.
Иван отсутствовал необъяснимо долго. Шеф уже собирался звонить ему по сотовому, когда Потапов объявился на горизонте в несколько странном виде. Шёл Фантомас быстро и явно был чем-то взволнован. Его квадратные глаза я заметил с двадцати метров и торопливо спрыгнул с бака на берег.
— Ты чего весь такой взорванный? — издали поинтересовался Кромвель, поглядывая ему за спину. Никто за Потаповым не гнался. Так в чём тогда дело?
— Ложкин был здесь! — выдохнул Потапов и замолчал.
— Когда?! — прозвучало хором.
— Ёлки-моталки, да ведь он через четыре места от нас парковался! Нет, через пять. Представляете, мужики, этот охранник — мой сослуживец! Лямку тянул в том же подразделении, что и я! Только он в своей реальности, а я в своей, — издалека начав доклад, Иван говорил быстро, но несколько сбивчиво, даже сумбурно.