Это Железногорск, он же Красноярск-26. Здесь находится или находился — кто знает, как оно в этой реальности, — стратегический завод по производству оружейного плутония, шахты и горные переделы. С давних времён существует легенда, что в Красноярске-26 работали преступники — смертники, готовые работать на урановых рудниках, дабы избежать смертного приговора. С воды можно увидеть вентиляционные стволы, столбы освещения и арочные устья штолен. Прибрежная полоса отмечена рядами колючей проволоки, вышками охраны и короткой веткой железной дороги, которая тянется вдоль самой кромки обрыва, ныряя в тоннели, которые уходят далеко вглубь гор. Запретный берег отделён от воды забором с колючей проволокой, есть и сторожевые вышки.
— Да-да! В девяностых годах много писали про военные сателлиты Красноярска — Красноярск-26 и Красноярск-45, — вспомнил Кромвель, внимательно разглядывая правый берег в бинокль.
— Как раз во-он за теми сопками они и расположены… — охотно пояснил Потапов, единственный в группе абориген. Скупого пояснения ему было мало, и он разошёлся не на шутку.
— По всему краю и окрестностям в своё время ходили слухи про целые подземные города, вырубленные вояками на случай затяжной ядерной войны. Естественно, строили эти города зэки, которые по завершению стройки были поголовно расстреляны, это обязательный элемент всех таких легенд. А в этих городах-призраках припрятаны нескончаемые запасы продовольствия на десятилетия автономной жизни, оружие и боеприпасы, медикаменты, и даже системы производства боеприпасов и медикаментов. Распространённая легенда. Даже про далекий северный Норильск рассказывали, что у них прямо в черте города под главной горой спрятан патронный завод... И в каждом таком гигантском схроне несёт последнюю службу похороненный заживо гарнизон обречённых, а все, имеющие к этому отношение, дают подписку под страхом расстрела, родственников берут в заложники.
— Пипец. Кошмарики, — отреагировал я.
— Что ты... Так что, никто ничего не знает по сей день, люди, обеспечивающие связь с подземельями, молчат. Бывало, что кто-то убегал. Рассказывали на кухнях о тех, кто ухитрился побывать в таких городах-схронах и умудрился вернуться в мир живых. Ну, мы с пацанами, конечно, пытались туда попасть, прокрасться...
— Удавалось? — спросил я с интересом.
— Какое там! Ловили в течение получаса, составляли протоколы и отправляли к родителям на порку.
Неподалёку находится легендарная «Барыня», самый знаменитый гидрографический знак на Енисее, культовый среди енисейских шкиперов, как раньше называли всех капитанов. Так же называется и скала левого берега на Среднем Шиверском перекате. Никто не знает точно, когда её нарисовали впервые, дело было ещё до революции. Это так называемый водомерный пост. Каждый год речники подкрашивают Барыню, чуть изменяя её по своему вкусу, а изредка и по моде. Но всё по-прежнему достаточно консервативно. Суть очевидна, и описывается она древней присказкой енисейских шкиперов: «Если барыне по…{censored}, пароход пройдет везде» — рисунок наглядно показывает шкиперам уровень воды. Если выше обреза юбки — нормально.