— Держи, дядя! — крикнул смешно подпрыгивающий с увесистым свёртком в руках пацанёнок. Не дотягивается! Товарищи-торгаши принялись его подсаживать, однако я всё ещё не мог дотянуться руками до вожделенной рыбки. Тогда, опустив окно пониже, я высунулся как можно дальше.
Но тут случилось то самое непредвиденное, просто кошмарное. И до боли обидное!
Неожиданно пацанята выпрямились, оказавшись не такими уж и маленькими ростом, вкусный свёрток исчез за спинами, а главный подлец, вытянув обе руки, в одно мгновение ловким движением стащил с моей левой руки наручные часы! И тут же стреканул прочь.
Дальше начался сущий цирк. Взревев на весь перрон раненным медведем, я полез из окна в погоню, не думая о том, что вот-вот воткнусь мордой в асфальт.
— Сучонок, стой, догоню!
Куда там…
Застрял! Позади, стараясь втянуть меня в купе, что-то орали взволнованные друзья, а перед моими выпученными от ярости глазами буквально бесновались, гнулись в дугу от хохота и утирали выступившие слёзы юные дьяволята!
— Ну что, как тебе пелядка на вкус? — осведомился командир, когда они всё-таки смогли вытащить меня из капкана.
— Да пошли вы!
— Плюнь, Лаки, новые купишь, — посоветовал Ванька.
— Ага, это любимые были…
— Зато не отравился, — поднял указательный палец группер.
Хрен я им рыбки к пивку дам, когда добуду, пусть сухариками давятся.
Через пару минут к поезду подбежали прорвавшиеся на перрон фальшивые нищие и попрошайки обоих полов, среди которых были и стрелой мчавшиеся дети, на последних метрах переключающие тумблер и торопливо начинающие хромать, страшно закатывать глаза и кособочиться. Стало не только обидно, но и противно. Вот же гадский городок!
Свободы в этом мире, конечно, больше... И это мне в чём-то нравится. Но порядка, достоинства и уверенности в завтрашнем дне здесь в разы меньше. Как бы всё плохое вырезать, а остальное совместить воедино, слепить в некий идеальный мир?
Здесь, ребята, реинкарнация страшноватых сказок Андерсена. Злая мачеха, отец-кроила, принуждаемый к попрошайничеству несчастный ребенок, непонятная страта вечно алчущих халявы. Кинофильм «Бизнес по-русски» с медведем. Надолго задержавшийся наш 1993 год. Тот самый год, когда ещё всё было можно — плюй на идеалы, меньше думай о ближнем, а больше о своей выгоде. Предай всех, если надо, в идеале, зацепись рыбой-прилипалой к подходящему буржую.
Не хотят они выходить из этого 1993-го, отстали лет на двадцать под аккомпанемент всех этих песенок типа «Бухгалтер, милый мой бухгалтер» и «Путана-путана, пятнадцать долларов, ну кто же виноват». Вольница аморальности, безвременье. И все громкие разговоры о святости тех жутких времён и стремление десятилетиями видеть базарный Арбат тех лет — воплощенная в крике ностальгия застрявших в тех самых девяностых, будь они прокляты.