Я этой рыбы ждал с нетерпением. Товарищи — нет. Стараясь говорить убедительно, они на пару начали рассказывать о разнице реальностей, предупреждая о страшных пищевых опасностях.
— Не покупай, Миша. Примерно год назад заскочил я в этот вокзал, ага. Лучше бы не заходил! Аромат весьма специфический, — вещал Паша. — Кругом благоухающие торговки, которые заходят туда выпить кофе, там же хранят свою протухшую рыбу. Никого это не беспокоит, контроля нет. Видимо, работники вокзала уже привыкли, а я сразу выскочил. Не советую, в общем, нарвёшься на неприятности.
— Тут ещё и пацанва рыбкой приторговывает, — добавлял ужасов Потапов. — Они её воруют на рыбзаводе и сушат на трубах теплотрассы у туберкулёзного диспансера.
Трудно сопротивляться, когда тебя убеждают двое знающих тему людей.
— Сговорились, что ли? — возмущался я. — Какой тубдиспансер, меру знайте в отливе всякой хрени! Врать тоже нужно уметь. Молодцы! Все пассажиры наберут рыбы, а я что, лысый?!
— Какое тебе дело до всех? Ты сам не отравись. В прошлый раз сразу нескольким смельчакам стало плохо, высаживали в Новосибирске. Я, во всяком случае, даже не притронусь.
— Точно. Всю дорогу в туалете просидишь, — помог командиру Иван.
В общем, отговорили.
Пассажиры в ожидании отправки курили, прогуливались взад-вперёд по выщербленной платформе, а наиболее отчаянные отправлялись обследовать станцию, покупать недорогое пиво в буфете или конфеты для симпатичных попутчиц. Как правило, это молодые бесшабашные люди, не боящиеся отстать от поезда. Те пассажиры, что научены жизнью, предпочитают не отходить от вагона, они знают: расписание расписанием, но всегда надёжней не отдаляться от своих вещей и места в вагоне, ибо пути господа и железнодорожных, как, впрочем, и любых других властей, неисповедимы. А неожиданности, если уж они случаются в жизни, то почти всегда неприятные. Здесь с этим трудно не согласиться.
Предприимчивый народ на перроне, кроме картошки, рыбы и котлет из икры предлагал и нечто экзотическое. Многие бежали к окнам, стараясь выманить тех, кто не вышел:
— Александр! Александр!
Это казахские торговцы предлагали свой фирменный товар — коньяк «Александр» местного розлива. Худенький казах упорно старался пробраться прямо в вагон, но его не пускали.
Скоро в окно нетерпеливо постучали:
— Александр! Александр! — кричали снизу.
— Коньяк-то у них нормальный? — повернулся я к товарищам.
— Палёнка, — пренебрежительно поморщился Кромвель, — тоже нельзя брать.
Разозлившись, я высунулся в форточку и крикнул:
— Сазана давай, что покруче подкопчён! И пелядки!