Было сложно продолжать слушать музыку и смолчать. Кто говорил десятилетнему мальчику быть благоразумным? И вообще были ли они таковыми?
Гарри обмяк в сидении рядом со мной. Брошюра упала ему на колени, пока он засовывал розовый фломастер в карман.
– Эй, посмотрим. Хорошо? Давай не будем спешить. Все сразу мне и не надо.
Отец протянул свою длинную руку и пару раз похлопал Гарри по коленке, словно это все, что он мог сделать, разбив детские мечты об идеальных каникулах.
Мне пришлось подвинуться и прикусить щеку, чтобы смолчать. Мои родители могли доставлять неприятности друг другу, сколько хотели, но если они втягивали в эту неразбериху Гарри, я теряла терпение. И в последний раз, когда я сорвалась, меня лишили мобильного на две недели.
Я отвлекла себя телефоном. За всю поездку я сыграла в такое количество игр, что могла претендовать на статус геймера, поэтому я решила быстро проверить соцсети. Отец заверил меня, что в лагере, где мы угробим кучу времени, будут Wi–Fi и телефон, но я не собиралась верить его словам. Они больше ничего не стоили. Я столько раз подлавливала его на лжи, что даже перестала считать.
Это мог быть мой последний шанс связаться с друзьями и сказать несколько слов, прежде чем исчезнуть на несколько месяцев.
Я ответила на несколько комментариев и постов, пытаясь отвлечься от того, зачем я правда зашла в сеть – чтобы проверить аватарку Китса. Она была все та же: мы с ним смотрели на закат, словно нашли способ остановить время. Я стала расслабляться и улыбаться, опустила телефон и тихо выругалась.
Этот парень не стоил моей улыбки. Мой телефон завибрировал на моем бедре. Когда я перевернула его, то увидела смс от своей лучшей подруги Эмерсон.
«Ты же не думаешь о нем, да?»
Я снова тихо ругнулась. Она утверждала, что у нее есть способность ясновидения. И я верила в это.
«Не думаю о ком?»
Эмерсон никогда не любила Китса только потому, что верила, что свидания с парнем, знающим, что он симпатичный, это как отдать свое сердце всей команде по регби.
Я защищала его, уверяя ее, что он терпеть не мог девчонок, бросающихся размять ему плечи в холле. Они могли караулить его у шкафчика, сидеть рядом с ним в классе, но Китса это не интересовало.
Оказалось, я зря все отрицала, когда я обнаружила своего «незаинтересованного» парня, которого от следующей фазы с «ней» отделяли пара клочков одежды. Что было самым отстойным, так это то, что девушка, которую я поймала, когда она терлась об него, была не из тех, о ком можно было сразу подумать, как об охотнице на чужих парней. Она была со мной в команде по легкой атлетике, хорошо училась. Ее любили и уважали все на Северном берегу. Было бы легче ненавидеть их обоих, если бы они имели репутацию лузеров. Но ни она, ни он таковыми не были.