— Ага, немытая ходишь.
Антонина Петровна так грохнула своим кулачищем по столу, что в серванте посуда звякнула.
— Да пошел ты. Я всё бросила, прилетела, а мне ни спасибо, ни пжалуста!
На такие речи Томас ответил очень спокойно:
— Так я на остров съездил за «спасибо».
— Это как? — баронесса замерла.
— Загадка номер один. Как я мог поехать на остров за «спасибо»? Туда запросто не пускают, а я побывал. За «спасибо».
Тихоня улыбнулся так, что засияли все его зубы, да ещё и бровями издевательски поиграл вверх-вниз.
— Не догадываешься? Тогда тебе для разогрева ещё одна загадочка. Как можно убить беса, если бес бессмертный?
Антонина Петровна положила локти на стол и подперла подбородок ладонью.
— Слушай, родной, тебе уже сколько лет, а все в детство играешь. Не надоело?
— Не, — ответил Томас. — Я всегда говорил, что лучше ходить в детский сад, чем в дом престарелых.
— Ой, ой, ой! Держите меня — пионэр!
— Давай ближе к делу, Тоня. Отгадочка готова?
— Не знаю, — хозяйка вздохнула, — На вторую — не знаю.
— А про «спасибо»?
— Что сложного? На «слове» зацепил. Трюк старый — не все помнят.
Заметив разочарование Томаса, она добавила:
— Но получилось весело — не спорю. Без каламбуров не можешь.
— Ладно, — Томас подобрел. — Давай лучше отчитаюсь по чистеньким. Номер «два» вычеркивай, у неё защита такая стоит — зенитная батарея. Зыркают, так и ждешь, что насквозь пробьют. Мне одно орудие даже в радость, но когда они пучками наседают...
— Детки?
— Их там вокруг ошивается — все мал-мала-меньше. Ну их! Подсунь Катю старичкам — пусть порадуются. Номер «один» тоже не по мне. Нечего поэтесс недотраханых подсовывать. Графоманок... Свистун, который мне попался, это номер «шесть»?
— Ваня? Не, это муж Леонеллы Францевны. Когда-то нормальным мужиком был, в отчетность по полгода не попадал... Когда у жены дела пошли в гору, спиваться начал. Сейчас вроде в завязке. А номер «шесть» — это Иваша Миклухо-Маклай. Наш, местный, без царя в голове. Поэт. В Городке лет пять не появлялся и вот, говорят, на рынке видели. Где носило — не знаю, и что он сейчас делает тоже. Такое странное ощущение — есть человек, а я его не чую, и получается — нет человека. Ты за него не переживай, теперь он моя забота. Сама найду.
— Не чуешь? Такой чистенький?
— Выходит, — сказала Тоня и замолчала, задумалась.
— Ладно, — махнул рукой Тихоня, — разберемся. Кстати, «пятый» уже покоцан.
— Разве?
— А прислушайся.
Баронесса прикрыла глаза. Расслабилась... Вдруг как подскочит:
— Так она же у меня гостит!
— Ага, — Томас сиял, как Архимед после бани. — Вот тебе и спасибо.