— То есть, вы хотите сказать, знаете, где она зарыта?
— Чистая? Знаю.
— Ну и где же?
Иван ударил себя в грудь.
— Тут. Там, где, если верить анатомии, у людей расположено сердце.
Тихоня, пожав плечами, поднял рюмку.
— Что мне сказать по этому поводу, господа? Я хочу выпить за моего нового камрада, Кожаного Чулка. Поверьте моему богатому опыту, не каждый следопыт может найти путь к светлой радости. Салют, прозит, на здоровье! — отпил, оставив пару капель на донышке. — Кстати, хотел спросить, а почему вы свистели? Что это было?
— Ну, — Иван снова похлопал себя по карманам. — Да, точно нет... Я с недавних пор полюбил музыку. Инструментами не владею — на рояле играл, но только в преферанс... На крышке. В преферанс... Купил губную гармонь... Оказывается, на ней хорошо выходит и без специальной подготовки... А вот сегодня я её забыл дома. Вообще, у меня такое бывает. Как нахлынет! Душа поет. А тут стою, жду трамвая, и чувствую, вот оно — прилив. Ну, я и начал свистеть. Понимаю, со стороны выглядит дурацки, но это сильнее меня.
Томас вылил себе остатки коньяка и убрал бутылку — держать пустую тару рядом с полной рюмкой он считал плохой приметой.
Вдруг Тихоня сделал открытие:
— Надо же! Я чуток окосел. Забытое приятное ощущение.
— Это из-за приятной беседы, — кивнул Иван. — Хорошо сидим. Причащаемся к природе. Преломили хлеб, испили благородного нектара. Я ведь главного не сказал. Не могу больше рюмки выпить не потому, что не хочу. Просто мне для вхождения в нирвану надо всего-то сто грамм и всё. Вот такая экономия средств.
— Счастливый вы, как я погляжу, человек, Ваня. Довольствуетесь малым, на том свете побывали, бременская прописка...
— Не буду отрицать.
Томас, запустив пальцы в волосы, их взъерошил и стал похож на рок-музыканта из семидесятых.
— Вот скажите, почему так выходит? Посмотришь на весь народ — грешники такие, перо сотрется записывать эту серость. С каждым годом страшнее и страшнее. Средние века — ясли-сад по сравнению с этим кошмаром. А сейчас что? Попов и пасторов, конечно, снова развелось, да только молятся они, хе-хе, больше Онону, а не тому, кому следовало б! Люди забыли значение слова «прихожанин». Посмотрите: по стране бычьё, сволочи, ворюги. Не люди — черви! Через одного клятвопреступники, убийцы, насильники. Я уже не говорю про лень, глупость, зависть. Зависть — вот чума нашего времени. Не здесь, тут народ как-то попроще, а у себя дома, где жил последние годы, я такого насмотрелся, натерпелся... Поедом жрут-жрут друг дружку, а нажраться не могут. Столица! Вот взять бы всех скопом, и, не откладывая, к... — Томас запнулся, — ...Тоне на сверку, и дальше — в тартарары!