Томас отодвинулся.
— Чистеньким назвали?
Вдруг его начало куда-то нести, а потом скрючило пополам, затрясло. Чертыхальски смеялся долго, страшно — невозможно было остановиться. Он просил прощение, но тут же начинал ржать с новой силой. Было видно, что смех ему дается с болью, что это скорее пытка, а не веселье...
Не буду подробно описывать то, как Томас сидел на скамейке в обнимку с Иваном-Джузеппе, и как они признавались друг другу в любви, пели дуэтом «Катюшу», «Подмосковные вечера», «Love story», «Солнечный круг», «My way» и «Hey Jude». Особенно прочувственно у них получилось спеть пахмутовские «Как молоды мы были». Во всю силу голосов вывели «первый та-А-А-айм мы уже отыгра-А-А-ли» и шепотом «ничто на земле не проходит бессле-е-е-е-едно»... Каждому досталась любимая строчка. Иван тянул «как искренне любили», а Томас завершал «как верили в себя».
Их завывания привлекли любопытную компанию. К лавочке подошли Ник Кейв и Пётр Налич, которые в этот день каким-то чудесным образом прогуливались по бульвару Димитрова, обсуждая запись новых альбомов. Так совпало, что у них была гитара. Дальше пели уже на четыре голоса. Необычно получился «Владимирский централ» — акцент Ника придавал песне особый шарм.
Потом Томас достал Клаву и они с Иваном пили квас на брудершафт и троекратно целовались.
Когда за Иваном приехал джип «чероки» с ребятами из Пятихаток, Томас не захотел отпускать своего нового друга. Без прелюдий сцепились, но узнав, кто чего стоит — парням крепко досталось — как-то все сразу успокоились. Поговорив по-хорошему, все-таки усадили Ивана-Джузеппе в машину, и он поехал домой. Ник и Пётр ушли, оставив Томаса в одиночестве. Он покрутил головой, но велосипедисты вокруг перестали ездить. Хотел сам пройтись до магазина и не смог — ноги почему-то не слушались. Тихоню захватило уже забытое ощущение какой-то детской неспособности делать элементарные вещи. Одна из граней его разума подсказывала, что происходит нечто странное, необъяснимое — он не мог так опьянеть с литры коньяку. Наверное, здесь вмешалась какая-то потусторонняя сила, иначе как объяснить почти мгновенное исполнение желаемого? Вот захотел опьянеть и на тебе — получайте!
Чтобы побороть слабость, он растер уши и, дожидаясь ясности в голове, посидел какое-то время, дыша полной грудью. Все грани разума одновременно разговаривали между собой и коллективом пришли к выводу, что, скорее всего, виной его слабости стал долгий перерыв в употреблении спирта. Да, именно так. Ну и жара конечно.
В момент краткого просветления разума Тихоня в рюкзаке нашел телефон. Это было маленькое чудо — Томас не помнил, когда его взял. Память в этот момент подсказала, что у него есть дом и пора искать ночлег, а то пруссаки не дремлют, и не поленятся воспользоваться шансом найти обидчика великой нации — самого Томаса Чертыхальски.