– Я могу, – внезапно ответила Ивон.
– Серьезно? И почему она это делает?
– На это ее толкает чувство справедливости, – и глазом не моргнув объяснила девушка со сфинксом. – Ведь это белые начали войну.
Эрик на это заявление нарочито громко рассмеялся. Он думал, что Ивон будет приятно. Но девушка даже не улыбнулась, а по Эрику скользнула таким колючим взглядом, что тот резко оборвал смех и покраснел. Вообще, она с самого начала относилась к парню подчеркнуто холодно, и это его не на шутку задевало. И то, что это его задевало, еще и не на шутку удивляло.
Эрик рассказал не обо всем. Он утаил, что главой Иерархии является женщина-двойник его мамы. Это его личное дело, оно никого не касается. Ограничился лишь тем, что назвал ее по имени-отчеству.
Но гвоздем программы и звездой вечера, несомненно, стал Акхат. Представляя его, Эрик невольно испытывал гордость от того, что именно он познакомился с ним первым, и вообще, они же практически собратья по неволе, да и по воле тоже. «Книголюбы», дед Сергей и странные дети вытаращились на удивительного мужчину с жутким ожогом на правой щеке, не зная, как реагировать.
Чародей?
Три тысячелетия в магической тюрьме?
В которую его заточил некий могущественный маг-монотеист, когда Акхата не удалось убить подобно его собратьям?
Ханаан, Мегиддо, Угарит?
Это что, розыгрыш?!
– Это не розыгрыш! – широко улыбаясь, заверил Акхат. – И я несказанно рад, что наконец-то мы встретились и я могу лично засвидетельствовать вам свое почтение!
– У вас такая современная речь, – заметила Нелл. – Откуда, если только сегодня вы освободились из заточения, которое длилось… три тысячи лет, да…
– Две тысячи девятьсот пятьдесят три года, три месяца и шесть дней, – уточнил Акхат.
– Железный век… Ничего себе… – пробормотал Илья, который всерьез увлекался историей и мифологией.
Акхат ответил на вопрос Нелл:
– Я многому научился, пока наблюдал за миром из моей внепространственной тюрьмы, включая и манеру речи. Но куда больше мне предстоит наверстать теперь, и я сгораю от нетерпения! Нравится мне ваша эпоха! Возможности нового мира стоили столь долгого ожидания.
– Внепространственная тюрьма… – повторила Нелл. – Не подозревала, что такое возможно.
– О, я был не первым, кто угодил в подобную темницу! – с горечью сообщил Акхат. – В мое время уже существовала легенда о том, как царь единобожников, сам могучий чародей, заточил в похожую клетку великого аравийского колдуна, только не на горе́, а в пучине моря.
Илья поднял бровь.
– Постойте… Этого царя звали Соломоном? В смысле… Шломо?