* * *
Первый день выдался самым трудным. Жена сочла, что он попросту ленится и отлынивает от своих обязательств, и решила, что, пока он не встанет, кормить его не будет. Однако наложенный на него пост расстроил его не слишком, и он весь день пролежал в постели, несколько раз незаметно отлучаясь в уборную. Когда жена вечером ложилась спать, она не скрывала своего возмущения. Была недовольна, что не сумела как следует постелить постель, держалась с ним холодно, на его ласки не отвечала и пристроилась на самом краю матраса, подальше от него. Вместе с тем она не понимала, что происходит, и чувствовала себя виноватой, ведь муж целый день ничего не ел. В ее голосе звучали просительные нотки: она надеялась, что утром он валять дурака перестанет.
Следующий день оказался гораздо легче. Когда будильник перестал звонить, он тут же снова уснул, не испытывая ни чувства вины, ни тревоги. Какое блаженство! Перевернуться на другой бок и опять погрузиться в сон, зная, что вставать не придется. Спустя какое-то время жена принесла ему на подносе завтрак и, не сказав ни слова, поставила поднос на пол возле кровати. Пока он ел, на него во все глаза смотрели стоявшие в дверях дети. Он им обнадеживающе улыбнулся.
Во второй половине дня пришел вызванный женой доктор.
— Ну-с, мистер Баркер, на что жалуемся? — спросил он с беззаботным видом входя в комнату.
— Жалоб нет, доктор, — мягко ответил он.
Доктор бегло его осмотрел и сделал заключение:
— Не вижу причин дольше оставаться в постели, мистер Баркер.
— Да, вы правы, но вставать мне не хочется.
На следующий день пришел священник. Священник уговаривал его задуматься о своих обязательствах перед женой и детьми. У каждого человека, говорил он, бывают моменты в жизни, когда опускаются руки, когда искушению отступить, махнуть на себя рукой нет сил противостоять… Но истинно христианский дух не таков. «Не говори, что борьба впустую…»[1]
— А как же монахи-затворники? — спросил он. — Отшельники? Столпники?
Нет-нет, от этих религиозных подвижников когда-то, может, и был толк, но современной духовности они не близки. К тому же он ведь не станет отрицать, что в подобного рода уходе от мира нет ничего аскетичного и смиренного.
— Жизнь, знаете ли, не простая штука, — сказал он священнику.
И оказался прав: через неделю у него появились пролежни, а еще через две он не мог без посторонней помощи дойти до ванной. По прошествии месяца он уже не вставал с постели, и ему наняли сиделку. Откуда берутся деньги на сиделку, на содержание дома и на каждодневные нужды, он плохо себе представлял, однако, если ни во что не вникать, проблемы решаются сами собой.