Влезли в окно. В штабе кто-то спал на лавке под иконой, укрывшись шинелью. Возможно, подпоручик Клейменов, адъютант Деникина, — подумал ротмистр. Сам командующий обычно ночевал в доме купца Стромынова, за Торговой площадью.
Ларнак хотел «разобраться» со спящим, но его отстранил ротмистр — «Я сам».
Он подошел на цыпочках к похрапывающему человеку, приоткрыл на лице шинель. И чуть не икнул от неожиданности. Это же якорная бородка начальника контрразведки Васнецова! Что он тут делает? Полковник пожевал во сне губами, а потом вдруг открыл глаза:
— Ты?!
— Я, — кивнул Бекасов. — Эх, не люблю когда меня бьют.
— Что?
Ротмистр со всей силы саданул кулаком полковника в лоб. Тот сразу обмяк. Из носа пошла кровь. «Только бы не помер, — мысленно перекрестился ротмистр, закрыл Васнецова шинелью.
Ларнак, лихорадочно сгребал со стола карты, засовывал себе за пазуху.
— Кто это? — спросил он.
— Вероятно, порученец Клейменов.
И осекся — откуда ему знать фамилию адъютанта Деникина!
— Он меня и задержал за станицей, — соврал ротмистр.
— Да? — застыл на мгновение товарищ Мокей. — Ладно, времени нет. Уходим. Погоди.
Ларнак схватил с полки большую керосиновую лампу, вырвал фитиль, стал обрызгивать вонючим содержимом стол и углы комнаты.
— Спички, где тут спички? — стал он шарить по полкам.
«Что делать? — лихорадочно соображал ротмистр. — Еще не хватало собственного шефа живьем сжечь».
— Бегите к катеру, — сказал он Ларнаку. — У вас важные документы. Я найду спички и догоню.
Мокей замялся, но потом одобрительно хлопнул ротмистра по плечу:
— Молодец.
Вылез в окно и, пригибаясь, побежал под взошедшей полной луной мимо пустых торговых лавок.
Ротмистр действовал быстро и четко. Английскую зажигалку он нашел в кармане Васнецова, на всякий случай пощупал его пульс за подбородком. Жив.
Проверил сени. Никого. Порученец, видно, ночевал в доме напротив, в сенях у Деникина. В штабе никому не разрешалось находиться ночью. Правда, охранять его должна была рота капитана Быстрякова. Куда она подевалась и почему здесь оказался Васнецов?
Однако на долгие размышления времени не было. Бекасов сгреб с полок еще какие-то карты, засунул их под шинель полковника, не без труда вытащил его в окно, отволок саженей на двадцать. Только бы товарищ Мокей, черт бы его побрал, за мной не наблюдал, — думал он.
Со стороны мыса раздался выстрел, потом еще один. Затем стрельба стала довольно интенсивной, застрочил пулемет.
Вернулся в дом, дрожащей от напряжения рукой подпалил пропитанную керосином скатерть на столе. Огненный дракон, словно давно ждавший этого момента, сразу разинул свою страшную пасть, стал с треском поглощать штаб Добровольческой армии.