— Вы слышите, мсье Денисон? — продолжал Мартиньи. — Спешите же вывесить белый платок на крыше здания. Без сомнения, Гуцман и его сообщники ожидают этого сигнала с нетерпением, и если их ожидание будет обмануто, то они способны в минуту раздражения на все… Не такое ли ваше мнение?
Англичанин оставался бесстрастен.
— Нет, — ответил он твердо, — никто более меня не желает видеть этих молодых девиц, особенно мисс Бриссо, вне опасности, но я судья и мне непозволительно договариваться с грабителями и убийцами, принимать их условия и оставлять их на свободе.
Мартиньи и Бриссо с изумлением переглянулись.
— Мыслимо ли это? — повысил голос виконт. — Мсье Денисон, время ли теперь разыгрывать роль Брута? Ваша нерешительность может иметь самые пагубные последствия.
— Что за беда, — поддержал его Бриссо, — если эти люди еще некоторое время будут на свободе, когда речь идет о беззащитных девушках? Послушайте, мсье Денисон, если вы способны остаться равнодушным в подобных обстоятельствах, то я никогда в жизни не увижусь больше с вами.
— Я не равнодушен, господин Бриссо, — возразил судья, — но я как должностное лицо представляю власть королевы — власть, которая не должна унижаться до договоров с преступниками.
— Что же намерены вы делать?
— Прежде всего, — ответил Денисон, — я не думаю, чтобы они осмелились убить девушек, так как это не принесет преступникам никакой пользы. В этом отношении, я думаю, нам нечего опасаться. Тем не менее я хочу освободить пленниц как можно скорее, и вот мой план: без сомнения, негодяи где-нибудь поблизости ждут сигнала, который мы не подадим… Мы нападем на них прежде, чем они успеют опомниться.
— Нет, ваш план слишком рискованный, — возразил Мартиньи. — В случае неудачи вы только озлобите преступников и они могут решиться на крайние меры. Я прошу вас, мсье Денисон, от имени Бриссо и моего, действовать осторожнее. Единственно верное средство спасти Клару — пойти на уступки.
— Да, мсье Ричард, — сказал Бриссо, — вы любите, сжальтесь над моей бедной дочерью, и предоставьте этим людям свободу.
— Это невозможно! — ответил Ричард. — Я не должен унижать власть, вверенную мне, вступая в переговоры с убийцами.
— Вы, однако, это сделаете! — в бешенстве закричал Мартиньи. — Или, черт побери, я узнаю, лед или пакля у вас в голове.
И он выхватил револьвер.
— Мартиньи! Что вы делаете? — с ужасом воскликнул Бриссо.
Ричард Денисон перехватил руку Мартиньи и так сильно сжал ее, что виконт, и без того не имевший сил сопротивляться, выронил револьвер, чуть не плача от бессильной ярости.