Известна свобода, может быть, чрезмерная, какой пользуются молодые девушки в Америке и в английских колониях, поэтому Рэчел нисколько не смущала подобная прогулка, но Клара была воспитана иначе. Ее, казалось, испугала смелость плана.
— Не подвергнемся ли опасностям, если поедем одни? — спросила она.
— Опасностям? Каких опасностей можем мы бояться? — простодушно удивилась Рэчел. — Мы сто раз совершали подобные прогулки в окрестностях Дарлинга. Эта прогулка будет несколько дальше других, только и всего. Побьюсь об заклад, что мы не встретим ни одной души по дороге на ферму Уокера. Джон очень ко мне привязан и сумеет защитить нас в случае чего. К тому же с нами будет Волосяная Голова. Не надо так бояться всего, Клара. Вы, француженки, слишком робки!
Доводы подруги убедили Клару.
— Извини меня, Рэчел, — сказала она. — Сама не знаю, почему я так испугалась. Но ты уверена, что мы вернемся в Дарлинг до наступления ночи?
— Вернемся, не сомневайся. Подумай сама: сейчас полдень, а на дорогу туда и обратно нам надо не более четырех часов.
— Тогда не будем терять ни минуты!
Они условились, что не скажут мадам Бриссо о цели своей поездки, чтобы не испугать ее, а только попросят разрешения отправиться на прогулку, в которые мисс Оинз часто брала Клару, чтобы показать ей какой-нибудь необыкновенный цветок или помочь собрать гербарий. Австралийцу же велели ждать их при выезде из Дарлинга. Получив подарки, которыми Клара сочла нужным отблагодарить его, Волосяная Голова с довольным видом удалился.
Рэчел поспешила домой, чтобы все приготовить к отъезду, потому что в согласии мадам Бриссо не сомневалась.
Однако когда Клара пришла просить у матери позволения отлучиться, она почувствовала замешательство при мысли о том, что должна обмануть ее или, по крайней мере, не сказать всей правды. Мадам Бриссо была поражена волнением дочери.
— Ради Бога, дорогая моя, — сказала она, — почему бы тебе не поехать прогуляться с мисс Оинз? Разве слезы возвратят нам то, чего мы лишились? Развлекайся, если представляется случай. Мне самой хотелось бы вернуть счастливую беззаботность твоего возраста.
Услышав эти слова, Клара, которую мучили угрызения совести, чуть было не призналась во всем.
— Я беззаботна? — грустно улыбнулась она. — Если бы ты знала, мама, как далека ты от истины!
— Хорошо, хорошо, дитя, поезжай. Прогулка пойдет тебе на пользу, она успокоит тебя… Однако не забывай, — прибавила она, — что ты обещала сегодня вечером признаться мне во всем, и соберись с мужеством к этой минуте, если мужество тебе нужно.