— Георгий, — словно о чем-то вспомнив, воскликнула Светлана. — Мы же должны через 10 минут быть у моих родителей.
Белов с детства не обладал актерскими задатками. Еще слава Богу, что он не стал вслух удивляться словам своей невесты. Однако его вид красноречиво говорил, что о визите к родителям он слышит впервые. Парочка резко засобиралась, и Глеб с радостью заметил, что Даша пока не думает следовать их примеру. Но, оставшись вдвоем, они довольно быстро ощутили, что столик в кафе — не самое лучшее место для душевного общения двух ощутивших взаимное притяжение людей.
— Надоело сидеть, может, пойдем отсюда? — предложила Даша.
Викинг с готовностью поднялся. Не сговариваясь, они двинулись прочь от центральной улицы — туда, где было меньше всего народу. И неизвестно еще, кто кого направлял по этому курсу — Глеб девушку или она его. При этом они что-то говорили друг другу, но это не имело особого значения. В принципе, один из них мог изъясняться на хинди, а другой на языке индейцев племени ирокезов — их общение от этого не стало бы менее захватывающим. Ведь главными были не слова, а совсем другое.
Как-то незаметно влюбленные вышли к реке, но не к центральному пляжу, где сейчас зеваки наблюдали за любителями поплескаться в холодной воде и хорошо подогретыми изнутри гражданами, а к обрывистому, поросшему редкими кустиками берегу, где не было ни души. Солнце, клонившееся к закату, уже цеплялось нижним краем диска за верхушки деревьев видневшегося на том берегу леса. С реки, пуская по поверхности воды легкую рябь, время от времени совершал набеги ветерок.
Они стояли, не говоря ни слова, и это молчание было прелюдией к какому-то новому этапу их отношений, который начинается первым поцелуем. Но Глеб непростительно медлил, молчание слишком затянулось, и Даше, чтобы не показаться чересчур настойчивой, пришлось вернуться на первоначальные рубежи.
— Здесь красиво, — сказала она только для того, чтобы что-то сказать.
— Очень, — поддакнул Викинг, негодуя на свою робость.
Его нерешительность объяснялась очень просто. Ну не мог он, не имел права ради своего удовольствия подставлять девушку под удар. Ведь не может же он вечно водить уголовников за нос, в конце концов они его вычислят. Что ж, и в открытой войне он сумеет постоять за себя. Но девушка, беззащитная девушка! Урки ее жалеть не станут, убьют, предварительно вдоволь наиздевавшись, или используют в качестве живой приманки. А потом все равно убьют. Ему нельзя было с ней знакомиться. Ведь эта первая встреча так и останется единственной, по крайней мере на долгие месяцы.