Сознание к Чудику уже возвратилось, но в глазах было по-прежнему темно. Он попробовал пошевелиться, но ни ноги, ни руки на эту попытку никак не прореагировали. Однако боль в них он все же ощутил. Тут Чудик еще раз открыл глаза и понял, что зрение вернулось к нему. Но частично. Глядя вперед и вверх, он наталкивался на непроглядную тьму, но стоило опустить глаза вниз — и он видел кусочек стула, покрытый ковром пол, чьи-то ноги на нем. Черт, это же его ноги и его ковер, и, судя по всему, его квартира. Что же с ним произошло?
Вечером он по традиции завалился в кабак. Выпивка, закусь, потом, как обычно, потянуло на девочек. Поэтому выпил еще. Девочек хватало и во время работы. А свободные вечера выпадали редко и хотелось провести время с максимальной пользой. А потом приперся Мокрый. Он обмывал новую «тачку» и переманил ребят в другой кабак, посолиднее. Чудик с Мокрым был на ножах, поэтому плюнул на всех и двинул домой. Он отлично помнил, как вышел из лифта и вставил ключ в замочную скважину. А дальше — все полная отключка.
Чудик попробовал шевельнуть рукой, но, даже не успев почувствовать боль, понял в чем дело. Значит, не зря ходят слухи о начавшихся между Седым и Жерехом разборках. Как же его угораздило вляпаться в это дерьмо? Вроде человек маленький, ни в каких делах не замешан, ни в чьи тайны не посвящен. Нет, тут какая-то ошибка. И Чудик в отчаянии забился так, что чуть не свалился вместе со стулом.
— Ну что, очухался, жук навозный?
Послышались тяжелые шаги и Чудику бросилась в глаза нижняя часть пиджака необычного фиолетового цвета.
— Чего молчишь? Как на людей наезжать, так смелый, а как отвечать, так только и умеешь, что сопли по щекам размазывать.
— Да ни на кого я не наезжал! — взвизгнул Чудик, одновременно пытаясь сообразить, о какой из его многочисленных жертв идет речь.
— А вчера на «пятачке» у театра кто Вовку Иванова на триста баксов расколол, Склифосовский, что ли?
— Не знаю я никакого Вовку Иванова, и Склифосовского тоже. Ты меня с кем-то путаешь, — робко отвечал Чудик, а душу уже всколыхнула неожиданная радость. Это не люди Жереха, а какой-то одиночка-неумеха, явившийся выколачивать чужие деньги. Но какой же лох — не сумел грамотно вычислить адрес жертвы. Да что говорить, даже глаза не удосужился толково завязать, теперь его вычислить по такой кричащей тряпке — раз плюнуть. И чтобы поскорее спровадить незадачливого вышибалу, Чудик предложил:
— Ну ладно, я отдам эти несчастные триста баксов, только развяжи меня.
Но у незнакомца было несколько иное мнение на сей счет.