.
В качестве итога мы читаем: «Имеется лишь один Искупитель всех, Бог надо всеми, и Его искупление осуществляется чрез Сына во благодати Св. Духа»[73].
Но не возникает ли здесь вновь опасности, что Сын и Св. Дух выступают, в арианском смысле, как меньшие сущности? Григорий доказывает, что справедливо обратное, и доказывает тем, что Пресв. Троица есть первообраз общности Лиц, или, как предпочитают выражаться русские религиозные философы, первообраз всякой социальной программы. Ибо здесь, в первообразе Божественной Троицы, становится видно, что равенство и порядок согласуются друг со другом и имеют общую принадлежность. Григорий теперь показывает, что хотя Бог-Отец и есть единственная причина всего, даже и Бога-Сына и Бога-Св. Духа, но все же такой порядок не содержит в себе подчинения. Отцы Церкви не колебались, перечисляя такой же чин - порядок Божественных Лиц, ибо, как говорит св. Григорий, «в самом Евангелии присутствует определенный чин (τάξις), по вере, берущий начало от Отца, посредуемый Сыном и достигающий Св. Духа»[74].
Заблуждение ариан состоит в том, что они приняли этот порядок Лиц за порядок ступеней бытия. Конечно, Сын исходит от Отца, так что Он есть второй в «чине» -порядке следования Лиц. Но при этом Он ни в чем не менее Отца.
Св. Григорий пытался еще глубже мысленно проникнуть в сей парадокс порядка следования и равенства, и ему удалось показать, что на основе соотношения между причиной и обусловленным ею явлением ничего нельзя сказать о природе того и другого, — показывается только способ происхождения. Выросло дерево само по себе или его кто-то посадил, — из этого нельзя делать никаких заключений о природе дерева, а единственно можно судить о том, каким образом дерево появилось[75]. Порядок следования Божественных Лиц, на основе которого ариане сделали заключение об их соподчиненности, на самом деле ничего не говорит об их естествах, об их сущности, — он всего лишь показывает их взаимоотношения в аспекте происхождения. Сын единосущен Отцу, и единоволен Ему, но Он обладает тем же самым естеством и той же самой волей все же иным способом, чем Отец; Он обладает ими как Сын, своим способом. Этот собственный способ бытия (τρόπος τής νπάρξεως) является одновременно способом происхождения каждого Лица и Его способом открывать себя людям[76]. Так, Сын есть образ Отца, поскольку Он «рожден от Отца» и поскольку Он во всем действует как Сын. Мы теперь еще яснее видим, как именно Сын является совершенным образом Отца: в своем наисобственном способе бытия Сыном.