Бог и человек вступают в «чудесный обмен», р котором собственный образ человеческого естества не уничтожается, а сверхъестественно возводится к своему назначению.
«Образ и символ Себя Самого»
Подобный обмен между Богом и человеком особенно приметен в событии Преображения Христова. Преображение на Фаворской горе позволило понять конечное назначение вочеловечения:
По внешнему облику был Он нам подобен; ибо, в Своей беспредельной любви к людям, Он, не переменив (своего Бого-бытия), принял на себя тварное естество и тем самым стал образом (τύπος) и символом Самого Себя. Из Самого Себя Он символически показал Себя же; сделав Себя Видимым, Он все творение чрез Самого Себя привел к Себе же, Невидимому и полностью Сокровенному[341].
Этот насыщенный текст, сформулированный на изощренном греческом языке, представляет собой резюме того, что мы для нашей темы можем почерпнуть у Максима. В конце настоящей главы книги, подытоживая результаты и сравнивая их с предшествующими этапами нашего пути, мы будем опираться на приведенный фрагмент.
На первый взгляд перед нами нечто похожее на Оригеново учение о вочеловечении. Действительно, человеческое естество Христа понято как обязательное средство, которым пришлось воспользоваться Богу, чтобы дать распознать Себя плененному миром человеку, но целью (познания) остается (уже без посредства Его человеческого естества, служащего инструментом) постижение невидимого, сокровенного Божества Логоса. Действительно, разве на краткий миг сквозь плотное покрывало плоти не проглянуло Божество как раз в Преображении Божием на горе Фавор?
Но о чем все-таки сообщает нам сам Максим? О том, что Христос «символически из Самого Себя показал Себя же». Логическое ударение падает на «Самого Себя». В своем человеческом естестве Он не явил нам никого другого, кроме как «Самого Себя». «Видимый, Он Сам» — это в то же время «Он Сам, Невидимый и полностью Сокровенный». И путь от Одного к Другому не ведет никуда иначе, как к Нему Самому, путь не покидает своей исходной точки, потому что Сам Господь и есть этот Путь. Человеческое естество Христа, «Он Сам, Видимый,» — это образ и символ не некоего потустороннего Божества, но «Он Сам, Невидимый». Никогда невозможно отделить друг от друга обе стороны, видимую и невидимую, поскольку они свойственны единому Господу.
Видимая сторона, т. е. человеческий лик Иисуса Христа, — это, безусловно, «образ и символ» Сына Божия. Слово стало плотию, и Слово плотию и осталось. Но к кому Оно подводит нас? К «Себе Самому, Невидимому». Слово позволяет нам из Себя Самого достигать к Себе же, и этот путь, этот переход есть не что иное, как Пасха Господня, тот «исход», о котором, преобразившись, Иисус беседовал с Моисеем и Илией (ср. Лк 9,31). В своей Пасхе Христос приводит «все творение»