Розы на стене (Вонсович) - страница 15

Глава 15

Гюнтер

Предположение казалось диким, и все же я себе никогда не простил бы, если бы не проверил. Инор Лангеберг сказал, что при необходимости я могу связаться с ним через Дитера, мужа сестры и одновременно помощника придворного мага. И вот сейчас эта необходимость появилась. Письмо было коротким: я сообщал о возникших подозрениях, что вместо леди Штрауб в гарнизон приехала совсем другая девушка, знакомая алхимика Кристиана Фалька по имени Фридерика. О том, что Кремер явно в курсе подмены, писать не стал: все же выводы делались на слишком шатких основаниях, а с Артуром мы знакомы давно и в его лояльности короне я уверен. Отправлял через нашу канцелярию, но скоростной почтой и за деньги, поэтому был уверен, что ответ получу еще сегодня. Даже уходить не стал. Дежурный притащил чашку чая ужасающих размеров, я пил обжигающую жидкость и думал, насколько справедливы предположения. Я не мог понять, зачем эта рыжая подменила Штрауб на практике в гарнизоне? Что такого интересного она может здесь узнать, такого, чего не сообщил бы хорошенькой инорите тот же Брун за небольшую благосклонность? Да здесь вообще ничего секретного не было и быть не могло! Но проникла же она сюда обманом? Значит, здесь есть что-то, ей интересное? Может, это что-то интересно и мне? Тренькнул телепортационный артефакт и дежурный с удивлением сказал: – Действительно, пришел вам ответ, капитан Штаден. Я торопливо развернул листок. Там было всего два предложения. «Фридерика Рильке. Инор Лангеберг очень доволен». И? Объяснить причину довольства уже никак нельзя? Размер листа позволяет: вон сколько осталось свободного места, и не думаю, что все оно исписано убористым почерком инструкциями развернутыми, но проявляющимися при специальных условиях. Вот ведь, старый хитрец, ничего лишнего не вытащишь. К чему вообще эти загадки? То, что Фридерика Рильке – та девушка, кто выдает себя за Штрауб, это понятно. Но что делать с этой информацией? Идти к Циммерману и сообщать, что в гарнизоне посторонняя особа? Но Лангеберг в курсе, и если бы было что серьезное, то наверняка приехали бы из Гаэрры и забрали лазутчицу. И где тогда настоящая леди Штрауб? Не то чтобы она была мне дорога, но я обязан защищать всех гармцев, вне зависимости от своего к ним отношения. Если, конечно, она нуждается в защите и это не часть постановки «Спаси принцессу и получи ее руку в подарок». Последнее было бы особенно печально. – Что-то плохое? – участливо спросил дежурный. – Скорее, странное, – уклончиво ответил я. – Спасибо за чай. Итак, придворный маг убежден, что я справлюсь собственными силами. Интересно, что он от меня ожидает? Полноценное расследование или результаты допроса подозреваемой? Удачно, однако, объявили карантин: подозреваемая никуда не денется целую неделю, можно выяснить все от и до. Но лучше, конечно, не тянуть. Время ужина еще не закончилось, да и устраиваться надо как-то на эту неделю, но я подумал и повернул к целительскому пункту: дело должно быть на первом месте. Открыла обманщица сразу, даже не спрашивая, кто пришел. Совершенно неправильное поведение для того, кто должен быть постоянно настороже. Но опомниться я не дал – произвел захват по всем правилам: захлопнул дверь, впечатал самозванку в стену, зафиксировал руки над головой антимагическим захватом. Она возмущенно ахнула и попыталась меня лягнуть. – Капитан Штаден, вы что, с ума сошли? Я пожалуюсь полковнику! Пришлось прижать ее так, чтобы ограничить возможность движения. Ее чуть приподнятое лицо оказалось совсем близко к моему, в глазах было больше злости, чем испуга. Девушек раньше задерживать не приходилось, к этому я отнес внезапно возникшее чувство неправильности происходящего и несколько замешкался с уже вертевшимся на языке вопросом. – Я буду кусаться, – неожиданно сказала она и даже попыталась сразу же цапнуть, но я без труда уклонился. – Вы так просто не получите то, что хотите, и не надейтесь. – А что я, по-вашему, хочу? Хотел я получить ответы, но было интересно услышать ее версию. Может, выдаст нечто, о чем я и не догадываюсь. Она поерзала, пытаясь отстраниться, но лишь уперлась в меня грудью, весьма соблазнительно выглядящей с такого ракурса. Мой взгляд невольно там задержался. Ненадолго. Она заметила и покраснела, так сильно, что веснушки по цвету сравнялись с остальной кожей, до этого сливочно-белой. Богиня, как я мог принимать ее за женщину, подобную Штрауб? Видно же, что совсем неопытная девочка. Версия с проникнувшей в гарнизон лазутчицей тоже трещала по всем швам, но другой не было. Пока. – Отпустите меня, – скомандовала Фридерика. – Немедленно отпустите! – Отпущу, как только ответите на мои вопросы, инорита Рильке. Где леди Штрауб? Что вы с ней сделали? Она вздрогнула и теперь испугалась по-настоящему. Глаза расширились, и она уставилась на меня так, словно пыталась загипнотизировать. Но я гипнозу не поддаюсь, даже таких красивых глаз. – Почему вы молчите? Слушаю, вас, инорита… – Она в квартире у Кремера. Нельзя сказать, чтобы ответ удивил: что-то такое я и подозревал, не зря же Артур вел себя столь странным образом. Он просто обязан быть в курсе происходящего. Но ее слова пока ничего не прояснили. – Замечательно. Значит, вы здесь, а леди Штрауб в квартире у Кремера. Она там удерживается силой? – Силой? – она удивленно вскинула на меня глаза. – Сомневаюсь. Она приехала туда добровольно и добровольно там живет. – А что делаете здесь вы? – Практику прохожу, – она неожиданно улыбнулась. – Капитан Штаден, я уже несколько раз отвечала вам на этот вопрос. Могли бы и запомнить. Краска с лица постепенно сходила, и опять проявлялись веснушки, мелкие и золотистые, необычайно притягательные, так и хотелось их попробовать. Нет, положительно я зря не сходил на ужин – все мысли о еде, а не о деле. – И почему вы здесь проходите практику? – Потому что Ульрика мне за это заплатила. Вот теперь я удивился. Со стороны дочери графа Штрауба было странно платить за информацию, которую она без труда могла получить сама. – Заплатила? Зачем? – Во-первых, она не хотела ехать в провинцию. А во-вторых, возможно, опасалась, что оценка за практику будет не слишком высокой. Она же не знала, что здесь столь отзывчивый инор Вайнер, который согласен поставить любую оценку, лишь бы она уехала. – А почему она попросила вас? – Потому что я и раньше выполняла за нее задания. В моем бюджете это приличная статья дохода. Инор капитан, может, вы меня все-таки отпустите, и мы спокойно поговорим. А то я тоже вас неправильно поняла… Я продолжал ее держать, хотя уже понимал, что никакой необходимости в этом нет – она проникла в гарнизон вовсе не для того, чтобы выведывать несуществующие военные тайны. Но смотреть так близко на нее оказалось необычайно приятно, а стоит ее отпустить – и мы разойдемся по разным углам. – Отпущу, непременно отпущу. Как только объясните, о чем говорили с инором Фальком, когда он ответил вам «да», хотя вы его ни о чем не спрашивали, только смотрели. – Это касается моей семьи, а вас это совсем не касается, – неожиданно заупрямилась она. – Как знать, инорита, может, это касается меня куда сильнее, чем вам кажется. – Моя сестра вас в любом случае не касается. Отпустите меня наконец, а то я подумаю, что вы ко мне пристаете. Это был запрещенный прием, и я с укором посмотрел: она прекрасно понимала, что я не настроен ни на флирт, ни на что-то более серьезное. Но Фридерика ничуть не смутилась, ответила вызывающим взглядом и опять дернулась в моих руках. Выбившаяся прядь упала ей на глаза, и девушка попыталась ее сдуть. Легкое дуновение коснулось и моей щеки. Почему-то запахло корицей. – Отпустите, – с угрозой сказала она. – Отпустите немедленно. А то буду кричать! – Не слишком это вам поможет – полог тишины я поставил с самого начала. Итак, что имел в виду инор Фальк, когда сказал вам «да»? – То, что он знал мою сестру, – раздраженно ответила Фридерика. – Довольны? На ее глазах появились злые слезы. Казалось, еще немного – и она расплачется. Но девушка только с силой втянула в себя воздух и прикусила нижнюю губу. Плакать она не собиралась, во всяком случае при посторонних. Я отпустил ее руки и чуть отодвинулся, давая свободу. Она же, вместо того, чтобы вытереть слезы, неожиданно с силой двинула меня по лицу. Что ж, сегодня я это заслужил. – Инорита Рильке, у вас так скоро войдет в привычку меня бить. – Если бы хотели, вы бы увернулись, – чуть ворчливо сказала она и провела тыльной стороной руки по глазам. – Вы меня напугали. Я ничего такого не сделала, чтобы так на меня набрасываться. У меня теперь точно будут синяки на запястьях. Она потерла пострадавшие места, которые сейчас пока ярко алели, вызывающе посмотрела и опять втянула в себя воздух, подавив всхлип. Тема сестры почему-то была ей очень неприятна, и тем не менее я чувствовал, что непременно нужно все выяснить. – Если бы я захотел, я бы и увернулся, и превентивно врезал магией или кулаком, – согласился я. – Но вернемся к вашей сестре. Почему так важно, что Кристиан ее знал? – Потому что он ни разу не говорил про это. Она чуть наклонила голову и смотрела теперь не на меня, а на подол юбки или на пол – сложно понять. – Может, просто к слову не приходилось? – Да, конечно, – она вскинула голову и возмущенно уставилась. – Он занимался похоронами Марты, но как-то к слову не пришлось сообщить об их знакомстве. – Так, может, и не знал. Почему вы решили, что это «да» – именно ответ на незаданный вопрос о сестре? – Потому что Марта здесь работала. Вместе с инором Вайнером, который даже не знает, что она умерла. – А отчего она умерла? – Да какое вам дело? – она возмущенно уставилась на меня. – До меня? До Кристиана? До моей сестры? Вы выяснили, что вашей любимой леди Штрауб ничего не грозит? Выяснили. Вот и отстаньте. – Она не моя любимая, – теперь уже возмутился я, так как в ее словах почудился намек на матримониальные планы тетушки. – Не выдумывайте глупости. – А до этого нет дела уже мне. Можете выяснять, кто ваша любимая, за пределами моей комнаты. Видите – я не лезу в вашу жизнь. Не лезьте и вы в мою. – Видите ли, инорита Рильке, я спрашиваю не из праздного любопытства. Она немного помолчала, неприязненно глядя, но поскольку я не выражал желания покинуть ее комнату, неохотно сказала: – По официальной версии, Марта покончила с собой из-за несчастной любви. – Но вы в это не верите? – Нет. – Она даже головой покрутила. – Марта была очень сильной. И потом… Да, в ее письмах проскакивали намеки, что кто-то у нее появился, но потом, потом там появился страх. Мне кажется, она отсюда сбежала. И я не верю, что она покончила с собой. Мне даже ее предсмертную записку не показали. Дело очень быстро закрыли. – А ваши родители не настаивали на более тщательном расследовании? – У меня нет родителей, они умерли еще раньше. У меня теперь никого нет. – Ее голос дрогнул, и показалось, что она сейчас расплачется, но нет, Фридерика лишь коротко вздохнула и посмотрела с вызовом: – Все? Допрос окончен? – А вы? Почему вы не настояли? – Потому что Кристиан, похоже, что-то мне подлил, из-за чего мое отношение к происходящему изменилось. Я собиралась нанимать частного сыщика, но потом вдруг все это стало казаться неважным. - Вы считаете, что он мог вам что-нибудь подлить? – недоверчиво уточнил я. До сих пор я был уверен, что отношение Фридерики к Фальку было дружеским, а такое подозрение с дружбой не вязалось. Никак не вязалось. - Мне очень плохо было после смерти сестры. Возможно, он думал, что действует для моей пользы, а возможно – что-то пытался скрыть. Я не знаю. Но сейчас, если уж я тут, я непременно выясню, что же случилось с Мартой, и почему инор Вайнер даже не знает, что она умерла. Правда, я не знаю, откуда начать, но просто так это не оставлю. – Я вам помогу. Вашу сестру звали Марта Рильке? Мне нужна точная дата ее смерти. В глазах Фридерики появилось столько благодарности, что в ней можно было захлебнуться и утонуть. Словно не я не так давно повел себя по отношению к ней ужасающе грубо. Словно не она с таким гневом и отвращением не так давно смотрела прямо мне в глаза.