Розы на стене (Вонсович) - страница 27

Глава 27

Гюнтер

На удивление, Матильда в спектакле не участвовала: то ли трезво оценивала свои силы, то ли не хотела их распылять. И без того она лавировала между мной и мужем, пытаясь каждому показать, что все ее внимание — только одному. Получалось плохо, поскольку при этом она пыталась игнорировать «леди Штрауб», которой столь же пристально интересовался герцог. Рядом они смотрелись забавно, я уже забыл, что Матильдин муж тоже рыжий, но его рыжина не была столь яркой и солнечной, как у Фридерики, возможно, потому что прилично разбавилась сединой. Был он все так же пузат, а росту если и прибавил, то за счет каблуков, но это не мешало ему вести себя так, словно он — ценный приз для любой дамы. Его внимание к «моей невесте» было столь явно и навязчиво, что я был вынужден встать между ними. И ведь предупреждал же ее, так нет, улыбается каждой дурацкой шутке этого типа. Похоже, герцогский титул разжижает мозги всем особам женского пола. Хорошо, что спектакль начался и герцог вместе с супругой вынужденно нас покинули, поскольку герцогские кресла стояли в отдалении от остальных. Фридерика с интересом уставилась на сцену. Я же принялся разглядывать зал, небольшой, но очень пышно украшенный. Кресла для гостей, мягкие и удобные, не шли ни в какое сравнение с креслами герцогской четы, которые напоминали скорее троны и выглядели новоделами. Интересно, кто воплотил свои мечты о власти: сам герцог или его супруга? Гостей было немного, персон двадцать, по-видимому, из местных, потому что я никого, кроме Циммермана, не знал, а представить нас никто не озаботился. Полковник, пришедший без жены, с умилением наблюдал за передвижениями по сцене вульгарно накрашенной особы, которая время от времени разражалась игривыми куплетами. Голосок у нее был приятный, но слабый, явно не для столичных театров, но в столь маленьком помещении и это воспринималось хорошо. – Талант, какой талант, — еле слышно выдохнул восхищенный полковник. И этот инор говорил, что брак уберегает от ошибок? Не слишком заметно, чтобы его собственный брак на что-то влиял. Не думаю, что инора Циммерман, манерная особа с вечно поджатыми губами, снующая по гарнизону в поисках с кем бы поругаться, отказалась бы от развлечений. Не считать же за таковые постоянных проказы детей? Интересно, какую причину выдумывает полковник, чтобы не брать ее с собой? Уверен, герцогское приглашение приходит на обоих. Певичка замолчала, и полковник разразился аплодисментами, гулко хлопая в ладоши и восклицая через неравномерные промежутки: «Божественно!», «Неповторимо!», «Изумительно!» Певичка манерно улыбалась, посылая воздушные поцелуи и стреляя глазами направо-налево. В стрельбе чувствовался значительный опыт и желание заменить покровителя на более молодого или хотя бы щедрого. Действительно, одними аплодисментами на безбедную старость не заработаешь. – Как повезло Ее Светлости, что Клоринда согласилась променять Гаэрру на Траттен. С таким талантом прозябать в провинции не так-то легко. Полковник обращался ко мне, поэтому пришлось ответить как можно дипломатичнее: — Возможно, талантливую инориту устраивает компенсация от Ее Светлости и прекрасная атмосфера Траттена? — Да, у нас прекрасный город, – гордо заявил подошедший герцог. Пожалуй, сейчас он меня тревожит куда больше, чем герцогиня. Вон как плотоядно уставился на Фридерику, куда до него Бруну. Да и приятеля в случае чего осадить куда проще. — Особенно розы хороши, – не удержался я. – Нигде не видел такого количества роз. — Да, большинство гармских сортов выведены у нас, – без ложной скромности заявил герцог. — Со мной консультируется даже королева Ниалия. И кстати, к королевскому двору мы присылаем все новинки. А вы, леди Штрауб, что скажете вы про мой город? — Он очень красив, Ваша Светлость. А ваши розы действительно потрясают. Герцог поощрительно улыбнулся и поцеловал руку Фридерики. Отпускать не торопился, а та не торопилась забирать, чуть смущенно улыбаясь. Пожалуй, роль герцогской невесты удалась бы ей намного лучше, чем моей – у меня бы она руку уже выдрала и смотрела бы с этаким подозрительным прищуром. – Леди Штрауб, никакая роза не может сравниться с вами. Подошедшая Матильда при этих словах весьма зло посмотрела на Фридерику. Впрочем, она всегда терпеть не могла, когда говорили комплименты не ей. А тут еще внимание уделено сопернице. – Кстати, о розах, -- оживился полковник Циммерман, – ваш розовый куст, подаренный нашей целительнице, остался в гарнизоне, когда она уехала. Мы решили вам вернуть вашу собственность. – Подарки не возвращают, – небрежно бросил герцог, поглаживая большим пальцем пальчики Фридерики. Та очнулась и рванула руку на себя. Кавалер разочарованно отпустил, но явно нацелился повторить, пришлось взять руки Фридерики в свои. Жених я или нет, в конце концов? – Но это подарок не нам, – возразил Циммерман. – И я постоянно опасаюсь, что мои подчиненные затопчут этакую красоту. У Фридерики расширились глаза до невозможности. Наверняка оттого, что она представила Бруна затаптывающего розы. Не оттого же, что в пику герцогу поцеловал ее руку уже я? – Тот сорт не так-то просто затоптать, – чуть насмешливо сказал герцог. – Пусть остается у вас, украсит гарнизон. По его поведению было совершенно непонятно, знает ли о начинке розового куста или нет. Ни малейшего беспокойства при столь неудобном разговоре, но, возможно, герцог уверен, что никто ничего не заметит? – Не такое уж это украшение, – чуть нервно сказала Фридерика, пытаясь отобрать руку уже у меня, но я – не герцог, так легко не стряхиваюсь. – Капитан Брун недавно в них свалился и был очень этим расстроен. Циммерман негромко хмыкнул. Наверняка тоже вспомнил вопль «расстроенного» Бруна. Вопль, разбудивший весь гарнизон. – Надеюсь, пострадал? – вежливо улыбнулась Матильда. – Простите? Фридерика недоуменно на нее посмотрела, полагая, что ослышалась. – Моя супруга надеется, что капитану Бруну от роз досталось не меньше, чем от нее. – Герцог чуть брезгливо прищурился, глядя на Матильду. – Видите ли, дорогая, она не любит, когда не оправдывают ожиданий. Я с интересом посмотрел на бывшую невесту. И каких ожиданий не оправдал приятель? Отказался вызывать на дуэль герцога, проведя пару приятных часов в постели герцогини? Однако, все интереснее и интереснее. Губы Матильды сжались, наверняка пытается удержать в себе порцию гадостей. Зря, слишком уж ее распирает, так и лопнуть можно от злости. – Капитан Брун тоже интересовался розами? – спросил я. Матильда одарила меня взглядом, очень далеким от признательного. Но тут же взяла себя в руки и даже попыталась улыбнуться. – Смотря что считать розами, – с явным намеком ответил герцог, и, потеряв ко мне интерес, опять обратился к Фридерике: – Нравятся ли вам розы так же, как вашему жениху? – Смотря какие, Ваша Светлость. – Не хотите ли взглянуть на наш розарий, леди Штрауб? А ваш жених пока поговорит с моей супругой. Как выяснилось, они очень хорошо знакомы. Герцог подал Фридерике руку жестом, подразумевающим полное и безоговорочное подчинение. Матильда же вцепилась в мой рукав, лишая возможности маневрирования. Да, у этой пары взаимодействие прекрасно отработано, что бы ни утверждала бывшая невеста. Фридерика вопросительно взглянула. Я опять поцеловал ее руку. Исключительно чтобы успокоить. И показать герцогу, что уж здесь точно ничего не добьется. – Увы, Ваша Светлость, я не могу отпустить мою невесту с вами. – Не доверяете? Он сделал вид, что удивился, и не опускал руку, за которую Фридерика так и не взялась. Матильда же тянула меня в сторону с силой, которую не ожидаешь от столь нежной леди. Но тянуть она могла долго и безрезультатно: я не гнусь, не ломаюсь и не двигаюсь. Если не хочу. А сейчас я не хотел, хотя дама в расстройстве уже впивалась ногтями. Небольшой местный щит и маленькая тактильная иллюзия – и Матильда остается в уверенности, что продолжает делать мне больно. Развлекайся, дорогая, не жалко. – Не доверяю, Ваша Светлость. Согласитесь, у меня есть на то все основания: одну невесту вы у меня уже увели. Герцог расхохотался. Красивым обволакивающим смехом, от которого его живот под расшитым камзолом заколыхался как желе во время землетрясения, что выглядело уже не столь привлекательно. Впрочем, гостям, присоединившимся к его смеху, было не до разглядывания чужих животов. – Ревнуете, капитан? Я бы на вашем месте тоже ревновал. Не ту невесту я увел, эх, не ту… Но кто знал, что на моем пути попадется обворожительная леди Штрауб? Завидую вам, капитан. Он выразительно вздохнул, чуть выпятив полные губы, словно для поцелуя, а Матильда зашипела от злости. – Вы что-то говорили про розы и Бруна? – хищно улыбаясь, промурлыкала она. – Насколько помнится, розы посадили под окнами целительского отделения. Не оттуда ли свалился Брун в розы? Обессилел, так сказать, после ночных подвигов. Герцог снисходительно усмехнулся и с еще бо́льшим интересом взглянул на Фридерику. Вполне возможно, что слухи о легкодоступности леди Штрауб дошли и до него. Все же лорд Штрауб – слишком значимая персона в Гарме, чтобы его дочь обходили вниманием. Фридерика намек поняла и покраснела. Ярко, выразительно, так, как умела только она. Пожалуй, лучший ответ на грязные намеки. – Что вы такое говорите, Ваша Светлость? – шокированно сказал Циммерман. – У нас охранное заклинание высшего порядка на все целительское отделение. А на окне леди Штрауб еще дополнительная решетка, во избежание ненужных визитов, если вы меня понимаете… – Если вам так интересно, Ваша Светлость, то свалился он отсюда, – я сжал одну руку в кулак и постучал по нему второй. – Гюнти, я не хотела обидеть ни тебя, ни… твою невесту, – заворковала Матильда, все же не удержавшись от неприязненного взгляда на нее. – Но Брун, он такой неразборчивый, ему вообще все равно, откуда сваливаться. Такие знакомства никакую леди не красят. – Предлагаете отказывать ему в целительской помощи? – холодно поинтересовалась Фридерика. – Почему нет? У Бруна и без того в приятелях слишком много целителей, – невозмутимо ответила Матильда. – Обойдется как-нибудь без целительницы-недоучки. Злость в ее голосе очень сложно было перепутать с другим чувством, но мою руку она перестала драть. Неужели сломала ноготь? Я украдкой бросил взгляд. Так и есть, ноготь на указательном пальце надломился и теперь некрасиво торчал. Я сделал все что мог, чтобы этого не случилось, но увы, сила чувств Матильды оказалась чересчур велика для ее хрупкого ногтя. – Слишком много – это сколько? – уточнил я. – Не думаю, что в Траттене толпы целителей. – Фогель и Вайнер, естественно, – ответил герцог. – Почему-то в Траттене целители не задерживаются. Чем мы их только не соблазняем, полгода-год – и все – уезжают. Он недоуменно развел руками, показывая удивление, а я поневоле задумался, сколько из уехавших целителей уехали на самом деле, а не погибли. Судьба Марты наводит на грустные размышления. Впрочем, вполне может быть, что Фогель попросту выживает конкурентов: если Вайнер почти не покидает гарнизон, то на долю герцогского целителя приходятся все случаи в городе, следовательно, он может заламывать любую цену. Если может, с таким-то кустом под окнами. Куст оказался такого же рода, что и гарнизонный, но отличие в сердцевине плетения все же было, и неясно, следствие это размера или причина в другом. Пока с герцогским целителем о розах не стоит говорить, тем более что сканирование возле дома показало некоторую неправильность, очень небольшую и смутную, но возможно, ту самую, что я искал. Если конечно, целитель не экранирует изготовление зелий – наш Совет иной раз перестраховывается, запрещая все, в чем заметили даже малейший намек на запрещенные разделы. Из письма сестры я понял, что информация о розах ушла к Лангебергу: Эрика спрашивала, есть ли в городе еще такой сорт, или этот куст единственный, и можно ли достать саженец. Вставал вопрос, как искать такие розы: плетение было столь тонким и потребляло столь мало, что его можно разглядеть лишь вблизи, а на фоне защитных заклинаний оно вообще терялось. Опять обходить город, но уже в поисках роз определенного типа? А вдруг бывают и другие розы-артефакты? В Траттене слишком много роз, но самые привлекательные – у герцогского особняка. Какая жалость, что их предлагают осмотреть не мне… Появились лакеи с закусками и напитками, Матильда оживилась и заворковала: – Леди Штрауб, вам непременно надо попробовать эти корзиночки с фруктами. Наш повар делает их божественно. И сама выбрала одну с подноса как мне показалось, после поданного лакеем знака. Но Фридерику предупреждать не пришлось, она с больши́м сомнением смотрела на угощение и не торопилась брать. – У меня аллергия на сладкое. – Разве? – выгнула в удивлении бровь герцогиня. – Когда мы впервые встретились в ресторане, вы с удовольствием съели рекомендованный десерт. – После того случая и проявилась, – заметила Фридерика. – Я только не поняла пока, то ли на все сладкое, то ли только на рекомендованное Вашей Светлостью. Матильда зло дернула носом, а герцог опять расхохотался, явно поняв намек моей «невесты». – Дорогая, может быть, ты сама съешь эту корзиночку, чтобы показать гостям, что она безопасна? – предложил он. – Валентин, ты же знаешь, я не ем в это время. Матильда попыталась поставить пирожное назад на поднос, но сделала это столь неловко, что оно упало на пол. И правильно – если у герцогского гостя после угощения разовьется аллергия, это будет несколько подозрительно, хотя сам герцог, похоже, не испытывал ни малейших иллюзий в отношении своей супруги.