– Как продвигается работа у Люка? – спрашивает мама.
– Замечательно. – Я не отрываю взгляд от дороги. – Для него это большой прорыв. Несколько тысяч фунтов. Этот американский клиент просто без ума от Люка. От его картин.
Говорю я сбивчиво. Я всегда защищаю Люка перед мамой, если речь заходит о его творчестве или деньгах. В глубине души я знаю: она не одобряет наш семейный уклад. Мама рада тому, что я делаю карьеру – она обеспечивает независимость, – но совсем не рада тому, что я обеспечиваю Люка. По ее словам, поддерживать Люка финансово – все равно что платить выкуп похитителю. Это привязывает меня к нему и к девочкам, лишает возможности зажить отдельной жизнью в случае необходимости.
Я понимаю – мама думает о себе и об отце. В денежных вопросах она всегда поступала мудро. Имела собственный доход – учительскую зарплату и дивиденды от наследства. Доход этот мама с отцом не делила, тот был человеком богатым и вполне себя обеспечивал. В финансовом плане они друг от друга не зависели. И хорошо, что не зависели, как оказалось. Пусть мамины чувства разбились о скалы, но ее финансовый корабль поплыл дальше – и поплыл с комфортом.
– Это обнадеживает, – прерывает мама мои размышления. – Может, тебе станет полегче.
– Мне не тяжело.
– Не тяжело, но ты меня прекрасно понимаешь. Замечательно, если Люк станет зарабатывать поприличнее.
– Мам, ну пожалуйста. Не начинай.
– Я просто говорю, что тогда ты не будешь нести финансовую ответственность за всех. Хорошо бы вам обоим быть независимыми.
– Как тебе в свое время. А то вдруг все рухнет. Ты ведь об этом, да?
Разговор вывел меня из себя, и я не удержалась, уколола. От мамы исходит звенящее напряжение. Я украдкой смотрю на нее – взгляд вперед, тело натянуто, словно струна.
– Да, именно об этом, – чеканит мама.
– Мам, у нас с Люком все хорошо. Мы счастливо женаты уже много лет. Мы знакомы со школы. Если бы что-то должно было произойти, оно бы уже произошло.
– Кто знает. Нет ничего хуже самоуспокоения. Оно ослепляет, ты не видишь надвигающейся беды, и она обрушивается неожиданно.
Мы едем в молчании, последние мамины слова эхом отдаются в ушах. Я понимаю, что она обо мне заботится. Мама не перестает быть мамой только потому, что ее дети выросли и завели собственные семьи. Она любит Люка, но он не ее плоть и кровь, поэтому мамина предвзятость закономерна. Я, наверное, буду такой же, когда у девочек появятся женихи. Я тщательно обдумываю следующий вопрос и задаю его с большой осторожностью:
– Из-за чего ушел папа?
Мама никогда не называла мне причины, по которой отец решил поехать в отпуск вдвоем с Элис. Впрочем, со временем мы поняли, что никакой это был не отпуск – возвращаться отец не планировал.