– Вон! – восклицает мама и машет. – Элис!
Девушка поднимает голову, смотрит в нашу сторону. Заметно нервничает. Я широко улыбаюсь и тоже машу. Подруги не видно; похоже, Элис все-таки прилетела одна. Она направляется к нам, ускоряя шаг. Потом переходит на легкий бег. Мама отпускает мою руку и бежит навстречу Элис. У меня к глазам подступают слезы. Мама уже плачет вовсю. Миг – и они с Элис кидаются в объятия друг к другу и замирают, не замечая никого и ничего вокруг. Мама отстраняется, обхватывает лицо Элис ладонями, с любовью разглядывет каждую черточку. Целует щеки, много-много раз. Мама с Элис смотрят друг на друга и смеются.
Потом мама указывает в мою сторону и, обняв Элис за плечи, ведет ко мне. Я вижу голубые-голубые глаза; они даже голубее, чем я помню. Я мысленно возвращаюсь в тот день, когда Элис ушла, когда эти самые глаза смотрели на меня с мольбой. Грудь сжимает, горло перехватывает. Я с трудом вдыхаю. Делаю шаг вперед – и моя любимая сестренка приникает ко мне.
– О, Элис… Ты вернулась… – слышу я собственный шепот.
Слезы, бегущие по моим щекам, смывают все сомнения последних недель.
Элис крепко сжимает меня в ответ.
– Привет, Клэр. Не верится, что я и правда здесь. Я столько лет о вас думала. Вы с мамой были будто не настоящие. И вот… мечта ожила.
У Элис сильный южный акцент – выговор гнусавый и довольно резкий. Меня это почему-то удивляет. Я, видимо, ждала, что она разговаривает, как мы.
– Пойдем в машину, – вздыхаю я.
И вытираю лицо платочком, который сует мне в руку мама. То же самое она проделывает и с Элис. Мы втроем дружно промокаем слезы. Я беру чемодан сестры и неожиданно вспоминаю.
– А где твоя подруга? Марта. – Я вглядываюсь в стеклянные двери.
Элис машет рукой.
– О, точно, простите. Внезапная смена планов. У Марты не получилось. Так что, увы, прилетела только я. – Элис с широкой улыбкой пожимает плечами. – Это ведь ничего? – Она стирает с лица улыбку и озабоченно добавляет: – Простите, нужно было сообщить, но я так разволновалась, что забыла напрочь.
Мама берет Элис за руку.
– Ничего страшного, дорогая. Не надо извиняться. Это не имеет значения. Главное, ты сама приехала.
– О, меня бы ничто не остановило! Я так хотела повидаться, мама. – Элис подчеркивает последнее слово, которое с американским акцентом звучит непривычно, и кладет голову маме на плечо. – Я ведь могу обращаться к тебе «мама»?
– Конечно, милая. – Мама целует Элис в макушку. – Для меня это лучшая в мире музыка.
Они проходят мимо меня, вновь ничего не замечая вокруг. Я с минуту смотрю им вслед и прислушиваюсь к странному, неуютному чувству, шевелящемуся внутри. Наверное, я просто не привыкла, чтобы кто-то другой звал мою маму «мамой».