Сестра! Сестра? (Фортин) - страница 51

– Немножко. Он был слишком пьян.

– Немножко. Много или мало, это все равно изнасилование. – Я стараюсь не повышать голос. – Ты кому-нибудь рассказала?

– Рома с папой вернулись домой. Папа парковал машину, а Рома вошла в дом первой. Услышала мои крики. Я тогда уже перестала сопротивляться. В общем, она стащила с меня Натаниэля и отволокла к нему в комнату. Потом прибежала назад и велела не говорить об этом ни слова. Иначе она меня не просто изобьет, а кое-что похуже.

– Ох, девочка моя. Ох, кошмар какой. – Мама вновь плачет. – Бедная ты, бедная…

– На следующий день я заявила Роме: если она или ее сын меня еще хоть пальцем тронут, я заявлю в полицию.

– Ты сходила к врачу? У тебя были доказательства?

Мне неловко спрашивать перед мамой, сохранила ли Элис трусики или простыню с ДНК Натаниэля. Однако сестра, похоже, не особенно смущается.

– Я решила: раз Моника Левински кучу лет хранила спе… э… ну, вы поняли… – Элис морщит нос и с хрустом поводит плечами. – В общем, раз она сохранила добро Билла Клинтона, то и я смогу сохранить добро Натаниэля. Хотя бы в теории. Видели бы вы лицо Ромы, когда я ей такое сказала.

– Ты сберегла нижнее белье? – уточняю я.

– Ох, Клэр, ты настоящий адвокат, – улыбается мне Элис. – Нет, но Роме об этом знать необязательно. Короче говоря, моя угроза сработала, и меня больше не трогали. А когда папа умер, Рома дала мне ваш адрес. Пояснила, что нашла его в папиных вещах, но я думаю, адрес она узнала давным-давно, просто сообщила мне только тогда, когда потеряла надежду заполучить оставшиеся папины деньги.

– Сколько же ты пережила… Моя отважная девочка. Ты в порядке? То есть действительно в порядке? – сокрушается мама.

– Действительно. В смысле, с моими душевными травмами справится обычный психотерапевт. Ну, мне так говорили, но если хочешь знать правду, то мне нужна лишь одна терапия – ты, Клэр и ее семья. Ваша любовь способна залечить любые раны.

По-моему, это какой-то перебор. Нет, нельзя осуждать, напоминаю я себе: Элис ведь, как ни крути, американка, а в Америке психотерапию любят и охотно о ней говорят.

– Ну ладно, хватит об этом, – заключает Элис. – Все в прошлом. Я начинаю новую жизнь. С вами. – Она пожимает мамину руку, с улыбкой смотрит на меня, я отвечаю тем же.

Должна признать, жизнестойкость Элис меня впечатляет. Потрясающая способность отторгать негатив! Я встречала подобное у изнасилованных клиентов, когда те с безучастным видом вынужденно излагали жуткие подробности надругательства над собой. Но такой безучастности, как у Элис, мне наблюдать не приходилось. Она словно о чем-то обыденном рассказывала. Мне невольно приходит на ум: если бы Элис была моей клиенткой и дело происходило в зале суда, я бы советовала ей проявить побольше чувств.