– Только не говори, пожалуйста, будто подозреваешь Элис. – Люк со вздохом откидывает голову на изголовье кровати.
– Элис пыталась обвинить Ханну: якобы та играла с фотографиями или еще что-то делала. Я спросила Ханну, и она сказала, что Элис была в комнате раньше всех, а потом велела никому ничего не говорить. – Я смотрю на Люка торжествующе, словно мне удалось разоблачить банду опасных преступников.
– Неизвестно, кто из них лжет.
– То есть ты веришь не собственной дочери, а чужому человеку?
– Чужому? Она твоя сестра.
– Такая сестра мне не нужна! – взвиваюсь я, откидываю одеяло и хватаю халат. – И я не хочу, чтобы ты рисовал ее портрет.
– Вот тебе и «не будем ссориться», – слышу я, выскакивая из спальни.
Полы халата развеваются за мной, точно паруса.
Я не поддаюсь искушению хлопнуть дверью, не хочу разбудить детей. Торможу посреди лестничной площадки и едва не налетаю на Элис: та опирается спиной и локтями на перила, картинно приставив к стойке полусогнутую ногу. Словно позирует для фотосессии. Дешевой, низкопробной фотосессии.
– Боже, Элис, ты меня напугала.
– Что случилось, Клэр? Я услышала громкие голоса.
Я затягиваю пояс халата. Интересно, давно она тут торчит?
– Ничего не случилось. Я вышла попить. У тебя все в порядке? Или ты до сих пор страдаешь от смены часовых поясов? – Я не в силах удержаться от сарказма.
– О, у меня все хорошо, сестричка. Прямо-таки отлично. Да и как иначе? Я ведь провела чудесный день с твоими дочерьми и мужем. – От улыбки Элис все вокруг стынет.
– Держись подальше от моей семьи! – шиплю я, но не слишком громко.
Не надо, чтобы это услышал кто-нибудь еще. Особенно Люк. Он и так считает меня чокнутой.
Все с той же леденящей улыбкой Элис отлипает от перил и делает шаг ко мне.
– Запомни, Клэр, твоя семья – это моя семья, – шепчет она.
– Не смей. Со мной. Тягаться. – Я подчеркиваю каждое слово. – Пожалеешь.
Понятия не имею, что означает моя угроза, она сама вырвалась. Ответа я не жду, обхожу Элис и ступаю на лестницу. Очутившись внизу, поднимаю голову: сестра облокотилась на перила, на губах застыла все та же снисходительная улыбка.
Я наливаю себе воды и, чтобы успокоиться, пью ее маленькими глотками. Что сейчас произошло?.. Я не знаю, но чувствую – это был переломный момент. Мы с Элис обе показали наши истинные лица.
Меня почему-то тянет в студию Люка. Сама я в нее обычно не хожу. Зачем? Это рабочее пространство мужа. Конечно, я наведываюсь туда к нему, но сама – нет, не хожу. Я медлю, ладонь лежит на ручке, но что-то меня подстегивает, я легко открываю дверь, делаю шаг и неслышно закрываю ее за собой. Неспешно брожу по комнате, разглядываю краски и холсты, виденные уже не раз. На сушилке стоит банка с кистями. Пахнет уайт-спиритом; а вот и причина: открытая бутылка, рядом с кистями. Красная крышка лежит тут же, я машинально ее закручиваю, возвращаю бутылку на место. В корзине возле раковины промасленные тряпки. Они похожи на калейдоскоп: разные цвета переходят один в другой, образуя причудливые психоделические узоры.