— Не ерзайте, пожалуйста, — попросила узист.
Я замер. Подумал: какая беспомощная и нелепая поза для мужчины! Разве может женщина обратить внимание на самца противоположного пола, если он, весь в пупырышках от холода, валяется на кушетке, а его горячее сердце, жаждущее любви, обнажено и выставлено на всеобщее обозрение? Я улыбнулся своему пафосу насчет горячего сердца, жаждущего любви. Настроение улучшалось, я уже был готов шутить и отвешивать комплименты, как тут врач будничным тоном произнесла:
— Левый клапан подтекает.
Сердце остановилось, и я в панике посмотрел на монитор: нет, вроде там оно бьется. В груди остановилось, а на экране колотится как ни в чем не бывало!
— Что такое? — Врач увидела, что я занервничал.
— Подтекает? Клапан? И чем это грозит? — От волнения появилась одышка.
Не успела узист ответить, как Марина поднялась со стула, неспешно подошла к кушетке и чуть ли не ласковым тоном мягко сказала:
— Ничего страшного, не думайте об этом.
Ее тон показался мне очень подозрительным. Неужели все так плохо, что посторонний врач меня успокаивает, да еще так сердобольно? Я подскочил и сел на кушетке, рассердив узиста.
— Ну что за беспокойный пациент! — с досадой воскликнула врач.
— Вы, конечно, простите, но мне тревожно. Что значит — клапан подтекает? И что теперь делать? — спросил я.
— Забыть, — с удивительной для доктора беспечностью ответила Марина. Я в изумлении уставился в ее смеющиеся глаза, затем перевел взгляд на своего кардиолога. Она кивнула:
— Согласна с коллегой. Это распространенная особенность, у вас такая слабая степень выраженности, что нет никаких оснований волноваться. Можете раз в полгода делать УЗИ — для успокоения.
Я обвел взглядом всю троицу в белых халатах и, понимая, насколько позорно выгляжу, покорно улегся обратно.
На УЗИ я стал ходить чуть ли не каждую неделю. Нет, я не превратился окончательно в ипохондрика — я хотел видеть Марину, и часто мне это удавалось. Она заходила в кабинет, смотрела на монитор, все тем же ласковым тоном успокаивала меня — а я уже разыгрывал роль пациента-невротика вовсю, веселил врачей, шутил, словом, развлекал эту царевну с картин Васнецова как мог. У нее было хорошее чувство юмора, она хохотала над моими шутками, отпускала остроумные замечания.
Однажды мы столкнулись под кабинетом кардиолога, в коридоре никого не было, и я решился:
— Марина, приглашаю вас в кино. Какое вы любите?
— Что вы, спасибо, нет, не нужно, что вы. — Она скомкала ответ, чувство юмора ей изменило.
Я развел руками и попрощался.
В следующий раз я уже специально зашел к ней в кабинет. Марина спросила с легким, как мне показалось, вызовом: