Когда прадеда Васю арестовали второй раз — в 30-м, уже никакие письма не помогли. Прадед сгинул, а семья была вынуждена бежать из Бутенок и скитаться по городам Украины, путать следы и вскидываться от тревоги. Тоже, увы, типичная судьба многих украинских семей.
Я вспомнил прабабушку, жену Василия — ту самую красавицу, что гордо опиралась на плечо своего мужа-жандарма. Я ее видел, понятно, уже совсем старенькой. Ее хата стояла на берегу речки Волчьей. Прабабушка пекла в печи бесподобно вкусный хлеб. Крынка молока и ломоть белой паляницы из печи — это самое вкусное, что я ел. Лучше любой дорадо и фуа-гра.
Приятный озноб охватывал мое тело. Я уже был там — в хате прабабушки, уже мои зубы разгрызали запеченную корочку хлеба, а ноги нетерпеливо переминались, стремясь на улицу — схватить настоящую прадедушкину шашку (ее разрешали брать, когда с нами на улицу выходил двоюродный дядя Миша, он был постарше лет на семь) и играть в казаков-разбойников, а после, утомившись, запускать в небо бумажного змея из камыша и старых газет…
— Что, Марк, ты вроде запечалился? — вернул меня из прошлого дед Лука. — Пойдем в хату, чаю выпьем. А то может, оголодал уже?
О еде в такой момент я позабыл совершенно. Хотя свежая паляница с молоком, которую я только что вспоминал, раздразнила аппетит, и я понял, что и вправду не мешало бы перекусить. Сейчас вернемся в хату, попьем чаю, потом оставлю родственнику денег, прыгну в джип — и найдем на трассе ресторанчик. Я представил, как через минут сорок буду сидеть в ресторане, вспоминая поездку на землю предков, и воодушевился. Какое правильное решение я принял — приехать сюда!
— Чаю — с удовольствием, — откликнулся.
Старик довольно кивнул:
— Пошли.
* * *
Зашумел чайник — простенький белый электрический чайник, и этот «городской» звук показался мне чужеродным в волшебной атмосфере сельской хаты. После рассказов деда Луки и после того, как я увидел место хутора своих предков, у меня появилось ощущение сказки — такое иногда бывало во второй половине декабря, и для этого настроения требовалось много условий: хорошая погода, отсутствие геморроев на работе, удачные переговоры, крупные заработки, по вдохновению, а не по обязаловке купленные подарки и искренне радующиеся презентам близкие. Ну и довольные, не треплющие нервы своими капризно надутыми губками любовницы.
И вот когда удавалось ни с кем не рассориться, никого не подставить в бизнесе и самому увернуться от подставы, не устать, как измученный конь в вечном хомуте, не впасть в мрачную ангедонию, когда ничего не хочется, и елочные игрушки, как в том анекдоте, фальшивые («— Я пришел сдать обратно купленные вчера шарики, они у вас фальшивые! — Но почему? — Не радуют!») — вот тогда я ловил это редкостное и ценнейшее ощущение легкости, сказочности происходящего.