Я спал далеко не лучшим образом, для верности подперев дверь стулом и с заряженным пистолем под рукой, но Марта не попыталась добраться до меня ночью. Просто исчезла. Только надолго ли?
Наскоро умывшись, я оделся, не позабыв на этот раз и о стеганой куртке, подпоясался оружейным ремнем и спустился в общий зал. Кинул на лавку саквояж и мешок с вещами, без особого аппетита позавтракал, а остатки колбасы, сыра и хлеба завернул в чистый лоскут, намереваясь перекусить в пути.
Тогда-то и явился порученец архиепископа. Сегодня он был одет по-дорожному: на смену бархату пришла грубая шерсть и сукно, перстни и украшения пропали без следа, длинные темные волосы стянуло в косицу кожаное кольцо.
– Макс вон Сюйд, – представился дворянин.
Я оглядел его с головы до ног и спросил:
– Чем обязан, Макс?
Ответом стала широкая улыбка.
– Отправляюсь с вами, Филипп!
Мне и в голову не пришло улыбнуться в ответ. Всякое неожиданное изменение планов для людей моей профессии ровно кость в горле. Риск схлопотать нож в бок или стрелу в спину в подобных ситуациях возрастает многократно.
Я поднялся из-за стола, перекинул через плечо свернутый плащ, взял сумку и дорожный мешок, потом резко бросил:
– Зачем?
На рыбьем лице Макса не дрогнул ни мускул.
– Дело приняло интересный оборот, – спокойно ответил он. – Идемте! Расскажу по дороге.
Переданный архиепископом кошель в пересчете на имперские деньги содержал двадцать пять талеров – сумму весьма и весьма немалую, но все же недостаточную для участия в делах со столь непредсказуемыми поворотами. Не прилагайся к нему довеском рекомендательное письмо, я бы вернул деньги и отправился своей дорогой, а так лишь вздохнул.
– Рассказывайте, Макс!
Тот пожал плечами.
– Прежде герхардианцы не проявляли к этому делу никакого интереса, а теперь вдруг орден отправляет с вами на север пятерку братьев во главе с ловчим. Нас это заинтересовало. Только и всего.
Я остановился у входной двери.
– Что именно вас заинтересовало?
Во взгляде Макса впервые проскользнуло раздражение.
– Ловчий! – со значением произнес он. – Ловчие выявляют и выслеживают чернокнижников, а наш некромант уже пойман. Так что он собирается вынюхивать на севере?
И в самом деле, что?
Я вышел на крыльцо, встал там и предположил:
– Думаете, некромант входит в некую… ложу?
Порученец архиепископа покачал головой.
– Не знаю теперь даже, что и думать, Филипп. Сомневаюсь уже, стоит ли отдавать расследование в руки герхардианцев.
– Девиз Вселенской комиссии: «Беспристрастность и объективность», – напомнил я.
Макс рассмеялся и указал на стоявшую посреди дороги карету, на козлах которой клевал носом сонный кучер.