– И разумеется, у меня не было другой…
Его голос вдруг перестал быть слышен, хотя губы продолжали шевелиться, как будто он не успел осознать, что утратил способность говорить. Маргарет не понимала, что происходит, пока не увидела, что они не одни. В комнату бесшумно вошла Хелена со стаканом воды в одной руке и болеутоляющим в другой. Губы Роули перестали шевелиться, и оба молча смотрели, как Хелена опустила стакан и таблетку на столик рядом с креслом Маргарет и так же бесшумно вышла из комнаты.
Роули немедленно вновь обрел дар речи.
– У меня не было другой возможности увидеться с тобой, кроме как в общественных местах, так что я не мог сказать тебе, как сильно мне тебя не хватает и как ты мне нужна. И не мог сказать, что, после того как умер твой муж, я постоянно мечтал о тебе! Ты ни разу не подошла ко мне. Ты всегда так тверда в своих решениях.
Маргарет протянула руку к стакану с водой и сделала глоток. Роули не сводил с нее глаз, как будто пытался в мельчайших подробностях запомнить каждое ее движение, каждое колыхание воды в стакане и ее дрожащие губы. Неверной рукой она отставила стакан.
– Помнишь наше дерево в роще за старым театром?
Ее рука взлетела к сердцу, всего на миг, как будто она хотела снять невидимую пушинку или поправить брошь.
– Ну конечно, я его помню.
– Помнишь, однажды мы занимались под ним любовью, и ты взглянула на меня своими прекрасными голубыми глазами, и я сказал: «Я люблю тебя, Маргарет, и буду любить всегда», а ты сказала: «Обещаешь?»
– О господи, – прошептала она.
Ну как она могла так поступить?
В его взгляде ничто не дрогнуло.
– Ты всегда знала, чего хочешь, и эта твоя черта всегда меня восхищала. В детстве я никогда ничего не хотел по-настоящему. У меня не было никаких желаний. Школа, армия, дом. А потом я встретил тебя. С того самого дня вся моя жизнь превратилась в мечту. В мечту о тебе, Маргарет. Это был мой выбор, и я упивался им. Мой выбор. Ни одно другое обещание я не дал бы так легко, как обещание любить тебя.
Она вынуждена была отвести взгляд, не в силах больше выносить это. Но тут скрипнула дверная ручка, и она вскинула голову.
Ну и кто из них двоих более не прав: Господь Бог, который давал ей второй шанс, хотя она определенно его не заслуживала, или она, которая отказывалась воспользоваться им?
– Погоди, Роули, – произнесла она.
Он застыл в дверях, не оборачиваясь к ней.
Она набрала побольше воздуха, как перед прыжком, и сказала то, что нужно было сказать еще сорок лет назад:
– Пожалуйста, не уходи.