Андрюшка (это был он) поклонился и в сопровождении Калинина ушел в его комнату. Толпа зашевелилась и стала складывать листы бумаги и тетрадки на пять кучек, по числу главных агентов. Лица были суровы и полны того значительного выражения, которое обыкновенно предшествует всякому начинанию.
Тетрадки и листы бумаги заключали в себе подробные и откровенные рассказы о прошлом каждого, с указанием отцов и матерей, виновных в факте незаконного рождения.
Обширное «дело», затеянное Андрюшкой, было, безусловно, выгодно. Негодяй недаром возлагал на него самые блестящие надежды.
Собирая у себя нужный ему материал, он действительно начинал новое крупное дело, которое в ловких руках его могло доставить обильную жатву.
И жатва эта почти всецело должна была остаться в его руках.
— Ты бойко говоришь! — сказал ему Калиныч, когда они вошли в его комнату.
— Я ровно ничего не сказал, — отвечал Андрюшка, — но мне, по моим соображениям, необходимо было собрать их и сказать именно это «ничего», чтобы они поняли, что это дело — общее дело…
— То есть наше с тобой! — усмехнулся Калиныч.
Андрюшка молча кивнул.
Потом он надел пальто и, закутывая лицо шарфом, отдал Калинычу шепотом приказание, чтобы публика была выпушена только через час после его ухода.
Это необходимо было ради предосторожности.
Сказав это, Андрюшка закрыл голову шарфом и в сопровождении Калиныча быстро прошел через залу, в толпе которой при его появлении опять пробежал тихий ропот.
Пять главных агентов
На другой день рано поутру в роскошную гостиную Андрюшки собрались четыре человека, пятый был некто Лепешкин, проживающий при нем в качестве лакея.
Андрюшка немного проспал, и поэтому собравшимся пришлось ожидать, пока он оденется.
В это время мы можем сказать несколько слов о каждом.
Начнем с господина Лепешкина. Это высокий, плечистый парень с красно-рыжими волосами и сильно горбатым носом. Лицо его слегка попорчено веснушками, небольшие карие глаза дышат энергией, наглостью и злобой.
Это чадо воспитательного дома, с ранних лет прошедшее, что называется, огонь и воду.
Лицо его вполне отражает душу, мутный застой которой ни разу не взволновало ни одно светлое ощущение.
Озлобившись, этот человек был готов на все.
Он обладал железным характером и уважал то же в Андрюшке, которого теперь сделался главным сообщником, играя роль лакея.
Лепешкин не получил никакого образования, но был грамотен и начитан, что в соединении с природным умом и способностями делало его человеком почти культурным.
В прошлом его было множество делишек и дел, о которых никто не знал, кроме него самого.