В изумлении глядя на «узи», который Лора извлекла из-под кровати, Тельма сказала:
— Час от часу не легче. Если бы я тебя не знала, Шейн, я бы решила, что ты свихнулась, помешалась на этих штучках. Но я-то тебя знаю: если ты так напугана, значит, у тебя действительно есть причина. А как к этому относится Крис?
— Он усвоил, что их нельзя трогать, и этого достаточно. Ты знаешь, что почти в каждой швейцарской семье кто-то состоит в ополчении, почти все граждане мужского пола проходят военную подготовку, и соответственно у них есть оружие в доме, и при этом у них самое низкое в мире число несчастных случаев из-за неосторожного обращения с оружием. И это потому, что они научились жить с оружием в доме. Детей с самого раннего возраста учат осторожному с ним обращению. Так что не надо беспокоиться о Крисе.
Лора спрятала «узи» под кровать, и Тельма спросила:
— А теперь скажи, как ты находишь подпольных торговцев оружием?
— Ты забыла, что у меня есть деньги.
— Значит, за деньги можно купить все, что угодно? Хорошо, пусть это так. И все-таки скажи мне, как такая паинька, как ты, находит такого торговца? Надо думать, они не дают рекламу на доске объявлений в прачечной самообслуживания?
— Я написала не одну книгу, Тельма. А чтобы написать роман, нужно изучить множество вещей. Поэтому я знаю, куда мне обращаться, если мне кто-то или что-то понадобится.
Они вернулись на кухню; Тельма молча раздумывала. Из гостиной, где Крис смотрел телевизор, доносилась бравурная музыка фильма о приключениях археолога Джонса из Индианы. Лора снова принялась за чистку револьвера, Тельма налила им еще кофе.
— А теперь поговорим начистоту, девочка. Если опасность так велика, что нужна куча оружия, то тебе одной явно не справиться. Почему бы тебе не нанять телохранителей?
— Я никому не доверяю. Только тебе и Крису, больше никому. И еще отцу Данни, но он живет во Флориде.
— Но ты не можешь так жить, одна, в страхе…
Лора чистила ершиком дуло револьвера.
— Да, я боюсь, и эта вся подготовка меня успокаивает. Всю жизнь у меня отнимали дорогих мне людей, а я ничем не могла помочь и все терпела. Теперь с этим покончено. Теперь я буду защищаться. Пусть только попробуют отнять у меня Криса, они будут иметь дело со мной, и это будет им дорого стоить.
— Лора, я понимаю твое состояние. Послушай, представь себе, что ты пришла ко мне на психоанализ, и вот что я тебе скажу: тебя меньше пугает реальная угроза, чем твоя беспомощность перед лицом судьбы. Провидение не обманешь, девочка. Ты не можешь тягаться с самим Господом Богом и надеяться, что выиграешь, потому что у тебя в сумочке револьвер. Ты права, что Данни умер насильственной смертью, и Нина Доквайлер, наверное, была бы жива, если бы кто-нибудь пристрелил Угря, когда он только начинал свои подвиги, но это всего два случая, когда оружие могло спасти дорогих тебе людей. Твоя мать умерла от родов. Твой отец — от сердечного приступа. Рут погибла в огне. Прекрасно, что ты умеешь защищаться с помощью оружия, но ты должна видеть вещи в их настоящем свете, ты должна помнить, что мы только люди, или ты кончишь свои дни в заведении, где обитатели беседуют со стенами и слышат неземные голоса. Не дай Бог, конечно, но что, если Крис заболеет тяжелой болезнью, например раком? Ты, Лора, готова убить всякого, только чтобы его защитить. Но ты со своим револьвером бессильна перед болезнью, и я боюсь, случись что-нибудь, с чем ты не можешь справиться, и тебе конец. Я очень беспокоюсь о тебе, Лора.