Когда Лора облегчила душу, Тельма спросила:
— Почему ты мне раньше о нем не рассказывала, еще в прежние годы, когда мы были в приюте?
— Не знаю почему. Во всем этом было что-то… нереальное. Что-то такое, о чем надо было молчать, иначе он больше никогда бы не вернулся. Потом, когда мне самой пришлось спасаться от Угря, когда он ничего не сделал, чтобы спасти Рут, я как-то перестала в него верить. Я никогда не говорила о нем Данни, потому что, когда мы познакомились, мой хранитель стал для меня такой же сказкой, как Санта-Клаус. И вот теперь… он вдруг опять появился.
— Тогда в горах он пообещал тебе, что скоро вернется и все объяснит?
— Но я его с тех пор не видела. Я жду уже семь месяцев, и мне кажется, что если кто и появится, то не он, а еще один Кокошка с автоматом.
Рассказ взбудоражил Тельму, она не могла спокойно сидеть на стуле, как если бы через него пропускали электрический ток. Она встала и заходила по комнате.
— А как насчет Кокошки? Полиция что-нибудь выяснила?
— Абсолютно ничего. На нем не нашли никаких документов. Его «Понтиак» оказался краденой машиной, так же как и красный джип. Они проверили всю картотеку отпечатков пальцев, и никаких результатов. А с мертвеца какой спрос. Они не знают, кто он такой, откуда явился и почему хотел нас убить.
— Но у тебя самой было достаточно времени, чтобы все это обдумать. Кто он такой, этот хранитель? Откуда он взялся?
— Я ничего не знаю. — У Лоры, правда, была идея, которая не давала ей покоя, но казалась безумной и беспочвенной. Она не сказала о ней Тельме не потому, что это была сумасшедшая идея, а потому, что она выходила за рамки рационального. — Не знаю, и все тут.
— А где тот пояс, который он тебе оставил?
— У меня в сейфе. — Лора кивнула на угол комнаты, где в полу, под ковром, находился сейф.
Вместе они приподняли ковер и открыли небольшой цилиндрический сейф диаметром в двенадцать и глубиной шестнадцать дюймов. Внутри лежал один-единственный предмет, и Лора его вытащила.
Они вернулись к письменному столу, чтобы рассмотреть загадочную вещь. Лора направила на нее пучок света от лампы на гибкой ножке.
Пояс был шириной в четыре дюйма, сделан из эластичной черной ткани, похожей на нейлон, и пронизан замысловатым и странным сплетением медных проводов. Из-за большой ширины пояс застегивался не на одну, а на две тоже медных пряжки. Кроме того, к поясу была прикреплена плоская коробочка размером со старомодный портсигар — четыре дюйма на три и три четверти дюйма толщиной, — и она тоже была сделана из меди. Даже при самом внимательном изучении нельзя было понять, как же она открывается; коробочка была совершенно гладкой, за исключением желтой кнопки диаметром менее одного дюйма в ее левом нижнем углу.