Крис отрицательно покачал головой.
— Нет, когда они догадаются, что мы их перехитрили, — это примерно через полчаса, — мы уже проедем мимо «Мерседеса». — Крис не мог спокойно сидеть на месте от возбуждения. — Поэтому, если они задумают третье путешествие назад во времени, чтобы подстеречь нас в начале этой дороги, когда мы будем возвращаться, им это не удастся, потому что мы уже минуем эту дорогу и будем в безопасности. Вот тебе еще один парадокс! Видишь ли, мама, они вынуждены подчиняться правилам игры. Они не могут играть без правил. Правила, вот главное, и тут они накрылись!
Никогда за всю ее жизнь у Лоры не было такой сильной головной боли; казалось, что голова раскалывается на части. Чем больше она старалась разобраться во всех этих путешествиях и придумать, как скрыться от банды снайперов из будущего, тем невыносимей становилась боль.
Наконец она сказала:
— Сдаюсь, я ничего в этом не смыслю. Наверное, мне все эти годы надо было смотреть «Звездные войны» и читать фантастику Роберта Хайнлайна, вместо того чтобы прикидываться взрослой. Вот что я тебе скажу: теперь я во всем полагаюсь на тебя, ты их должен перехитрить. Попробуй разгадать их планы. У них одна цель: убить нас. Как они это могут сделать без этих парадоксов? Сейчас мы немедленно поворачиваем и едем обратно тем же путем, мимо «Мерседеса», и если ты не ошибся, то там нас никто не будет поджидать. Тогда где же? Будет ли это еще сегодня? Продумай все хорошенько и скажи мне.
— Хорошо, мама. — Он широко улыбнулся, удобно расположился на сиденье и, закусив губу, погрузился в раздумье об этой новой игре.
Жаль только, что это была не игра. Им грозила смертельная опасность. Они хотели ускользнуть от убийц со сверхчеловеческими возможностями и в этой игре полагались всего-навсего на богатое воображение восьмилетнего мальчика.
Лора завела мотор, подала назад, нашла на дороге достаточно широкое место для разворота. Они ехали обратно по той же дороге, направляясь к «Мерседесу» в канаве и городу Биг-Бэр.
Лора уже ничего не боялась. В этой сложной ситуации было столько неизвестного и неожиданного, что было не до ужаса. Состояние ужаса никак не сравнимо с состоянием счастья или депрессии, ужас — это величайшее напряжение всех жизненных сил, которое не может длиться бесконечно. Ужас — это кратковременное состояние. Иначе он возрастает до таких размеров, что человек теряет разум или умирает, напуганный до смерти; от вопля ужаса может лопнуть какой-нибудь сосуд в мозгу. Лора не кричала и, хотя страдала от головной боли, все же надеялась, что сохранит ясное сознание. Просто она погрузилась в омут продолжительного, гнетущего, но не смертельного страха, скорее сходного с чувством постоянного беспокойства.