Штефану он сказал:
— Это было весьма эффектное появление, сэр. Куда до вас Лоуренсу Оливье.
Штефан невольно улыбнулся. Он было вышел из угла и направился к столу, но, заметив, как напряглись караульные, остановился поодаль.
— Сэр, уже по самой манере моего появления здесь вы можете сделать вывод, что я не простой связной и что я принес вам необычные вести. Это также в высшей степени секретная информация, которую вы, наверное, не захотите доверить другим ушам, кроме ваших.
— Если вы думаете, что я оставлю вас наедине с премьер-министров, — объявил сержант, — то вы сумасшедший!
— Возможно, он и сумасшедший, — сказал премьер-министр, — но ему не откажешь в храбрости. Думаю, вы согласитесь со мной, сержант. Пусть караульные его обыщут, и, если у него нет оружия, я уделю ему немного времени, как он того просит.
— Но, сэр, вы не знаете, кто он такой. Вы не знаете, что он такое. Вспомните, как он сюда ворвался…
Черчилль прервал сержанта:
— Я не забыл, как он здесь появился, сержант. И, пожалуйста, помните, что только мы с вами знаем об этом. Надеюсь, что вы будете молчать о том, что здесь видели, так же как о любой другой военной информации, которая считается секретной.
Получив выговор, сержант отступил в сторону и со злостью поглядывал на Штефана, пока того обыскивали караульные.
Они не нашли оружия, только книги в рюкзаке и бумаги в карманах у Штефана. Они вернули бумаги, а книги сложили посередине длинного стола; Штефана забавляло, что они не проявили никакого интереса к книгам.
Неохотно, с карандашом и блокнотом в руках, сержант последовал за караульными из комнаты, выполняя приказание премьер-министра. Когда дверь закрылась за ними, Черчилль показал Штефану на кресло, которое раньше занимал сержант. Они немного посидели молча, с интересом разглядывая друг друга. Потом премьер-министр показал на дымящийся чайник, который стоял на подносе.
— Хотите чаю?
* * *
Спустя двадцать минут, когда Штефан изложил вкратце только половину своей истории, премьер-министр позвал сержанта.
— Мы еще побудем здесь, сержант. Боюсь, мне придется отложить на час совещание Военного кабинета. Пожалуйста, известите об этом всех членов кабинета и передайте им мои извинения.
Через двадцать минут после этого Штефан закончил свое повествование.
Премьер-министр задал ему несколько вопросов, кратких, но продуманных и по существу. Наконец он вздохнул и сказал:
— Наверное, еще рано приниматься за сигару, но не могу себе в этом отказать. Вы составимте мне компанию?
— Нет, благодарю вас, сэр.
Обрезая сигару, Черчилль сказал: