Прокурор, будучи человеком умным и сдержанным, опытнейшим юристом, кашлянул, снимая напряжение ситуации, и как ни в чем не бывало указал вошедшим на стулья за длинным приставным столом.
— Я сказал, что уголовники тоже люди, Сергей Сергеевич, — ответил Григорий, прервав затянувшуюся паузу. Сев на стул, он достал диктофон и положил его перед собой на стол. Миронов с ехидненькой усмешечкой сел напротив.
— Я допускаю употребление такого тезиса, — сдержанно заметил Кравцов, усаживаясь на свое место, — но когда его применяют к погибшим коллегам, заслуженным коллегам, то я вынужден потребовать незамедлительных объяснений. Я понимаю, что в настоящее время у тебя расстроено здоровье…
— Я вполне здоров, Сергей Сергеевич, — осмелился прервать прокурора Григорий, — и хотя об умерших принято говорить только хорошее или совсем ничего, долг следователя обязывает меня говорить правду, какой бы горькой она ни была. Так вот, Сергей Сергеевич, то, что названные коллеги были преступниками, я вам сейчас докажу.
— Я надеюсь, у тебя веские доказательства? — с металлом в голосе спросил прокурор. — Я слушаю. Не эмоции, а доказательства.
— Вам лучше послушать самого Соколова, — невозмутимо ответил Григорий и включил диктофон.
Кравцов с Мироновым озадаченно переглянулись и стали слушать довольно четкую запись. По мере того как Василий Андреевич продолжал рассказ о своей и Сукачева преступной деятельности, лицо прокурора становилось все мрачнее и суровее, а лицо Миронова покрывалось обильным потом. И вдруг Григорий услышал его мысли: «Вася, неужели ты и меня продал? Ведь договорились же. Будь прокляты те твои деньги, которые я взял, чтобы замять дело твоего мафиозного дружка Бухарцева!»
Григорий остановил диктофон и в упор посмотрел на Миронова.
— Александр Ильич, у вас еще есть шанс написать явку с повинной, — жестко сказал он, — не упустите его. Или продолжим прослушивание? В таком случае явки с повинной не получится и у вас не будет смягчающих обстоятельств.
— Не надо, я сам все расскажу, я напишу, — тут же сломался Миронов. Пот градом катился по его упитанному лицу Он вытер его платком и, не поднимая глаз от стола, попросил прокурора: — Сергей Сергеевич, примите от меня, пожалуйста, явку с повинной. Умоляю вас. Не губите. Бес попутал.
Кравцов медленно поднялся с кресла. Глаза его метали молнии, губы были плотно поджаты.
— Что это значит, Александр Ильич? Какая еще явка с повинной? Потрудитесь объясниться!
— Взял я однажды, — пролепетал Миронов, — только один раз. Виноват. Каюсь. Не губите. Позвольте написать явку с повинной.