— А раньше они наркотики принимали?
— Нет. Гарантия. В нашей камере наркотой никто не баловался. Соколов в задумчивости отвернулся от зэков. Посмотрев на судмедэксперта, предположил:
— Вадим Степаныч, а что, если это результат какого-то отравления?
— Простите, Василий Андреевич, вы же знаете, что я гаданиями не занимаюсь. Вскрытие покажет.
— Что ж, тогда очень вас прошу сделать вскрытие как можно быстрее.
— Постараюсь, — деловито ответил судмедэксперт и слегка поклонился.
Но тут произошло такое, что напрочь исключило вскрытие трупов. Из коридора, а точнее из карцера, расположенного в противоположном конце коридора, донесся душераздирающий мужской вопль.
Все кроме зэков выскочили из камеры в коридор.
— Закрой камеру! — приказал полковник Дубову и тяжело побежал на продолжающийся крик. Остальные поспешили за ним.
Не добежав метров пяти до карцера, из которого все еще доносились вопли смертельно испуганного мужчины, полковник и его попутчики, бежавшие трусцой следом, вдруг остановились. Ужас сковал их. Из раскрытых дверей карцера неуверенной, шатающейся походкой пьяного человека вышел… Алиджанов. Тот самый Алиджанов, который недавно был трупом. В том, что это именно он, не оставалось никаких сомнений. Трудно было поверить в реальность происходящего. Однако все остолбеневшие в коридоре мужчины отчетливо видели перед собой Алиджанова, в смерти которого только что никто не сомневался. Между тем маньяк, выйдя в коридор, медленно двинулся им навстречу, опираясь одной рукой о стену, а другую выставив перед собой, словно слепой. Немигающий взгляд его был устремлен в потолок, лицо искажено страдальческой гримасой. По мере того как он продвигался навстречу сгрудившимся людям, те отступали от него по коридору. Так, скованные ужасом, люди отошли от карцера вместе с маньяком метров на десять. Тут из карцера, крик в котором прекратился, показался бледный как простыня эксперт-криминалист, без берета, с растрепанными волосами. Видно было, что ноги с трудом слушаются его, а руки трясутся, как у заядлого алкоголика. Выйдя в коридор и не в силах произнести ни слова, Юрий Ефимович в изнеможении опустился на пол и, навалившись плечом на стену, схватился за сердце.
«Как понять такое воскрешение Алиджанова? — задал себе мысленно вопрос Григорий, менее других испугавшийся происшедшего. Хотя и у него сердце бешено колотилось. — Ведь мне было сказано, что черный квадрат — орудие возмездия убийцам. А теперь оказывается, что Алиджанов живой».
«Этот маньяк не живой, — прошептал Григорию на ухо простуженный голос, — его нечего бояться. Он больше не способен причинять людям вред. Вы можете взять его за руку и отвести куда угодно».