— С мафией? — вымученно усмехнулся Соколов. — Ты, Григорий, большой оптимист. Мафия бессмертна..
— Ты уверен?
— Не сомневаюсь. Пока существует человеческое общество, будет существовать и мафия. Эти два понятия органически связаны. Навсегда. А произошло это оттого, что нет среди людей материального равенства. Но его и не может быть.
— Почему?
— Да потому, что одни рождаются умными, другие средних умственных способностей, а третьи дураками. Но хорошо жить хочется всем. Дурак тоже стремится иметь материальный достаток в таком объеме, каким обладает умный. Но умственных способностей у дурака не хватает, чтобы честно добиться высокого материального положения, и он пытается добиться его нечестным, криминальным путем. Чтобы легче и быстрее достичь заветной цели, криминальные особи объединяются в группировки. Вот тебе простейшая схема возникновения преступности. Как известно, мафия — наиболее организованная форма преступности. В борьбе с ней можно добиться только локального успеха, но уничтожить ее невозможно. Она есть во всех странах, и будет всегда. Неужели ты сам до сих пор не понял этой прописной истины?
Григорий проигнорировал ехидный вопрос Соколова и, сев напротив него на стул, не без грусти произнес:
— Скажу тебе прямо, Василий Андреевич, мне все еще не верится, что глубоко мною уважаемый начальник следственного отдела оказался махровым уголовником со сложившейся концепцией о неизбежности существования преступного мира и о тщетности борьбы с ним.
— Тебе меня не понять, — вздохнул Соколов и стал смотреть в сторону. — У тебя детей не выкрадывали, а затем не угрожали ужасной расправой над ними на твоих глазах. Здесь на самого лешего согласишься работать. Да о чем говорить, молодой ты еще.
— И тем не менее это не может служить тебе оправданием.
— С точки зрения закона — да, — согласился Соколов и, ссутулившись, стал смотреть в одну точку на полу. — Я, Гриша, себя не оправдываю. Но повторись та ситуация, когда я вынужден был дать согласие работать на Харакири, я бы вновь сделал выбор в пользу своих детей. Так что давай не будем об этом. Я готов нести ответ перед судом. Если, конечно, доживу до него. Босс никому не прощает разглашения секретов организации.
— Ладно, перейдем к делу, — сказал Григорий и включил диктофон. — Так на чем ты остановился, гражданин Барон? Кстати, мы еще не записали на пленку подтверждения, что твоя кличка «Вася-Барон».
— Я и не отказываюсь от такой малости, — отозвался Соколов, — да, я, Соколов Василий Андреевич, действительно ношу прозвище Вася-Барон. Если бы только в кличке было дело… — Он обхватил голову руками и в отчаяний закачал ею. Ему вдруг стало страшно от тех последствий, которые ждут его последами показаний. Солгать он также боялся, так как немедленное наказание со стороны черного квадрата страшило его еще больше. Глубоко в душе он надеялся лишь на то. что Григорию не удастся довести дело до суда и лаже провести расследование его преступной деятельности. Он надеялся на смертельное действие мальтийского яда, которым была смазана обойма с патронами в его пистолете. Пистолет у Григория, и не может быть такого, чтобы тот хоть раз не вынул обойму из рукоятки.