мы занимались сексом. Ну и что. Мы не делали ничего такого, чем
бы ни занимались другие. Я просто был рад, что у меня была
Дженни.
Мы посмеялись над тем случаем, когда нарядились, как пара,на Хэллоуин; я был девочкой, Дженни — мальчиком. Мой отец
посмотрел на нас и спросил, может ли он нам помочь. Дженни
объяснила необходимость проникнуть в его школу под видом
двенадцатилетних мальчика/девочки. У нее не получилось, но это
сработало. К тому времени, как он подвез нас к школе, мы уже
умирали со смеху.
Мы говорили о том, каким ребенком он был на прошлое
Рождество, когда ему удалили миндалины. Минуты переходили в
часы, а смех — в слезы. Ни один раз. Дженни не оставила меня той
ночью. Дженни даже не покинула моей кровати той ночью, и нам
обоим было наплевать. Она была моим ангелом, моей скалой и
моей опорой. Дженни была моим всем.
Глава 9
— Она уже тогда была больна, Блейк? — спросила я. Лучше бы
не
спрашивала.
Наши
веселые
выходные
обернулись
эмоциональными «американскими горками». Я не к этому
стремилась, я лишь хотела, чтобы он выговорился.
Блейк проигнорировал мой вопрос и сказал другое:
— Я никогда об этом раньше не говорил.
— Я рада, что ты доверился мне. Я не могу сказать, что знаю, что ты чувствуешь, Блейк. Я наблюдала, как моя мама угасала в
течение четырех лет. Думаю, если бы все случилось также внезапно, было бы легче.
— Что ж, мне тоже пришлось наблюдать. Я иду спать.
— Блейк, я не имела в виду …
— Все хорошо, Дженни. Забудь.
— Я — Микки.
— Точно. Извини, Макайла. Просто я сейчас подумало ней.
Прости меня, давай утром поговорим. Я устал.
— Я скоро приду.
Проклятье! Я только что взяла и все испортила, еще больше
запутав. Мне не нравилось то, что происходило между нами в
последнее время. Ни капельки не нравилось. Я собиралась
притормозить с расспросами о Дженни, может, это было слишком
для него, может быть, Блейк не был готов ко мне. Может, было бы
лучше, если бы я ушла.
К тому времени, когда меня стало клонить в сон, чернила в
ручке полностью закончились. Я в последний раз сильно встряхнула
ее, не знаю, почему мне было так важно, дорисовать голову льва, я
все равно собиралась смыть рисунок со своей руки, как только
закончу. Вот тогда я и заметила перемены. По моему лицу текли
слезы, но я не знала, почему плакала. Я была напугана и не знала, что делать. Впервые с тех пор, как Блейк привез меня сюда, я