потащила ее прочь, чтобы та помогла ей с разбрызгивателем на
заднем дворе.
Платформы были такими забавными, несомненно, много усилий
ушло на их оформление и подготовку.
— Где Пи? Боже. Они в самом конце? — заныла я, желая
увидеть ее платформу. Она была так взволнована.
— Она скоро появится. Я скоро вернусь, никуда не уходи с этого
места, — сказал Блейк, целуя меня в шею сзади.
Я схватила его за руки, чтобы он не уходил.
— Куда ты собрался?
— Мне нужно отлить, — прошептал он мне на ухо, — никуда не
уходи.
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, оставайся здесь на случай, если она появится.
Я не спорила. Мне не хотелось упустить Пи из виду.
Я поняла, что это была она еще до того, как смогла убедиться в
этом; хмурясь, я огляделась вокруг, боясь, что Блейк все пропустит.
Он должен был подождать.
Чем ближе подъезжала платформа, тем больше я волновалась.
Их платформа была нереальной, бесспорно лучшей на параде.
Голубые герберы, сделанные из воздушных шаров, парили над
платформой, покрытой цветами. Моя нелепая улыбка стала еще
шире, а потом скривилась, когда цветочная штуковина приблизилась
ко мне. Что Холдены делали в Нэшвилле? Почему они участвовали
в параде? У него даже отеля нет в Нэшвилле.
Я помахала Пи, когда она отчаянно замахала мне ручонкой. Я
даже не заметила, что меня толкнули вперед; я подумала, что это
просто толпа передвинулась для лучшего обзора. Я смотрела, как
Пи подняла вверх свою цветочную табличку, и только тогда
заметила, что стою практически на дороге, и сзади меня никого нет; они все отошли назад. Что, черт побери, происходит? Я снова
посмотрела на табличку в руках Пи и еще больше нахмурилась.
Это безумие.
Я прочитала надпись четко и ясно.
«Ты будешь моей мамой?»
Я прочитала следующую цветочную надпись, которую держал
Барри.
«Могу я быть твоим отцом?»
А затем последнюю цветочную табличку, которую держали Грейс
и Сара вместе.
«Можем мы быть твоими мамами?»
Где, черт возьми, был Блейк?
Я прикрыла рукой рот, когда платформа медленно продвигалась
мимо, и на другой стороне, как по волшебству, появился Блейк. Он
опустился на одно колено, держа в руках одну-единственную
ромашку и маленькую коробочку.
— Иди сюда, — сказал он с безумной улыбкой. Я отчаянно
замотала головой. Ни за что. О, Боже мой.
Как? Когда? Черт.
Он поманил меня к себе пальцем, кто-то толкнул меня в спину, и
этот толчок был таким сильным, что я не смогла противостоять ему, и мои ноги двинулись вперед. Я свалю это на свою маму.