[От инт. Г-жа Ода специально вернулась, чтобы разьяснить свою последнюю фразу. Меня разбудил стук в дверь дома, где я остановился. Я спустился на первый этаж, и передо мной предстала г-жа Ода. Извинилась за нежданный визит, но сказала, что, на ее взгляд, кое-что требует пояснений.]
≡
г-жа ода: Я расскажу вам одну историю о Дзиро. Разъясню, почему ему нельзя доверять, вообще нельзя. У него была такая игра: он воображал себя правителем, а свои игрушки – просителями, которые приходят к нему и просят рассудить их спор, а он принимает решения. Он считал эту игру очень занятной. Не помню, чтобы он хоть раз играл в нее с другими – только сам с собой. Он говорил разными голосами за разные игрушки. Не только фигурки могли приходить к нему с просьбами. Например, часто приходила его любимая ложка. Первая в очереди, вторая в очереди, третья в очереди – все игрушки спорили и толкались, пытаясь в обход других пробиться к Дзиро и что-то ему сказать, а он сидел на маленьком помосте, который сам себе смастерил, и препирался с ними или говорил им, как надо делать. В общем, это было так.
Дзиро говорил: кто это и что она имеет сказать? И маленькая деревянная шкатулка стояла в очереди впереди ложки, а та – впереди тряпочной птички, и все они кричали и что-то говорили, а Дзиро поднимал руку – тихо, мол. Тогда наступало молчание, и он говорил, что их всех заберут и казнят, раз они не умеют говорить по очереди. Тогда шкатулка говорила… не знаю, что конкретно она говорила, это происходило все время, сотни раз. Наверно, шкатулка приходила с какой-то жалобой, всегда что-то просила и никогда не получала, не знаю. Но, возможно, она говорила: мне не нравится место, куда меня ставят на ночь. Других часто укладывают мне на голову, и мне неудобно, а Дзиро говорил: больше не раскрывай рта, или я велю тебя убить, и прогонял шкатулку. Потом наступал черед ложки. Он говорил, что… Каждый раз он говорил одно и то же. Неважно, что ему говорили, он говорил: больше не раскрывай рта, или я велю тебя убить. Сомневаюсь, что он это вообще помнит. Дело давнее, он тогда еще и в школу не ходил.
инт.: Но почему вы говорите, что ему нельзя доверять? Извините, я не понимаю…
г-жа ода: Не понимаете, что он считает, будто со всеми надлежит обходиться одинаково, не глядя на их дела и слова? Будто неважно, кто что совершил, – всех ждет один конец? Возможно, он в чем-то себя перевоспитал, но мужчины – навеки мальчишки. Он остался таким, каким был. Не говорите ему, что я вам об этом рассказала. Или нет, скажите. Может быть… даже не знаю…