[От инт. Тем временем Дзиро прослышал, как я брал интервью у его отца, прослышал о споре, который (как показалось его отцу) разгорелся между нами. Похоже, восстановив его отца против себя, я завоевал у Дзиро какое-никакое доверие. Он стал держаться со мной куда более радушно и открыто. На самом деле ему хотелось прочесть расшифровку интервью с отцом. Этого я, разумеется, разрешить не мог. Он предостерег меня, что, как говорят многие, его отец выжил из ума и я никоим образом не должен принимать мнения отца всерьез, хотя он, естественно, понимает, что я, должно быть, включу их в свое описание произошедшего. Он пригласил меня в свой дом в другом районе префектуры Осака. Я могу пожить там несколько дней и получить всю остальную информацию, которая мне требуется. Он проведет там с женой и детьми три недели, что-то наподобие отпуска. Он будет к моим услугам. Меня глубоко тронуло то, как он со мной переменился. Я немедленно смекнул, что мне давным-давно следовало бы непреднамеренно оскорбить его отца, если это принесло столь важные плоды. Это, первое интервью (первое во второй серии интервью) проводилось на свежем воздухе, в беседке на участке Оды Дзиро.
“Дом”, как он его именовал, представлял собой довольно скромную загородную усадьбу. Там были два основных здания и несколько маленьких построек. По участку бежал ручей, был там и прекрасный сад, и переделанный под вкус хозяина лесок, по которому была проложена тропа. В общем, местечко волшебное, спроектированное самим Дзиро, со всей очевидностью свидетельствующее, что его сестра была, пожалуй, несправедлива к младшему брату, когда причислила его к филистерам. Как я упомянул, во время этого первого интервью, посвященного пребыванию Сотацу в камере смертников, мы сидели на свежем воздухе, в беседке. Дочь Дзиро – ей было шесть лет – прониклась ко мне симпатией и вновь и вновь приносила мне цветы, потому-то в записи есть перерывы, которые я, возможно, вычеркну из расшифровки в книге, а возможно, и оставлю. В любом случае, как вы можете видеть, хотя у Сотацу все обстояло еще мрачнее, я оказался в солнечном мире. Меня переполняли надежды: теперь-то я действительно смогу поведать целиком историю этой трагической жизни.]
≡
инт.: Мне бы хотелось знать, в состоянии ли вы вообще говорить о попытках морить вашего брата голодом, или о голодовке, как это называли некоторые. Если я правильно истолковываю факты, во время процесса вы не могли ходить в суд, но в тот период навещали брата в полицейском участке. Так ли это?